Как будто у буйнопомешанных вдруг наступило прояснение рассудка. Продолжалось оно, правда, очень недолго. Скоро все снова рехнулись, впали в исступление и переубивали еще несколько миллионов человек.
А представьте себе мир, в котором Рождество никогда не заканчивается. И все нормальные, добрые, веселые, щедрые.
В общем так. Сегодня объявляйте рождественское прекращение огня. Временно амнистируйте всех неприятных вам людей. Брататься с ними необязательно, играть в футбол тоже, но по крайней мере заройте томагавки в снег. У зверей бывает «водяное перемирие», а у людей пусть будет «снежное».
Потерпите до Старого Нового Года. Потом продолжите.
Не всякая красота спасает мир. Та, которая его разрушает, тоже бывает чудо как хороша. Всё, всё, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья.
Смертоносные извержения вулканов, молниевые разряды, смерчи и падающие метеориты неописуемо прекрасны. Всего этого я, слава богу, воочию никогда не видел (и надеюсь, не увижу), но 25 декабря 2010 года я, как многие жители тех же широт, был свидетелем зрелища лютой вредности и редкостной красоты.
На землю пролился обильный зимний дождь, и всё покрылось льдом. Падали хрустальные электрические провода, вызывая перебои энергии и транспортные катастрофы. С крыш свисали убийственно монументальные сосульки — стало опасно ходить по улицам.
Но знаете что я вам скажу? Оно того стоило. Ледяной мир с переливающимися радугой стеклянными ветками и застывшим в воздухе звоном я запомню на всю жизнь. Ходил и фотографировал до тех пор, пока одна из волшебных веток не обломилась под собственной тяжестью и не свалилась мне на шапку (чуть ли не с этого вот дерева).
Ветка была увесистая. Я лично убедился, что красота — страшная сила, и убрался подобру-поздорову в дом. Снимать из окна.
Таким день 25 декабря для меня и остался: опасным и красивым.
«Красота есть не только страшная, но и таинственная вещь», — написал Ф.М. Достоевский, а он в таких вещах разбирался.
Интересная идея, мне нравится: отвести один из последних дней года для нытья. Американцы придумали — им вообще принадлежит авторство большинства новых идей, как хороших, так и плохих. 26 декабря — Whiner’s Day, День Нытика.
Ныть часто — привычка вредная и стыдная. Но раз в году, в специально отведенном для этого закутке, позволительно.
В этот год произошло столько плохого! Он так несправедливо и жестоко с вами обошелся! Так много обещал и так мало сделал! И за что?! Разве вы не заслуживали лучшего к себе отношения? Жалко что ли было этому году сделать вам какой-нибудь приятный сюрприз?
Садитесь за стол, берите бумагу и записывайте все обиды, которые нанес вам год. Потом перечтите, погрустите и понойте над каждым пунктом.
И сожгите листок к чертовой матери вместе со всей содержащейся в нем пакостью. Очистите организм от жалости к себе.
Правильный способ жить — выкидывать всё плохое, что приносит на своей щетине злобный дикобраз враждебного мира, и собирать яблоки, которые притащил на колючках добрый ежик мира дружественного.
От года остается всего ничего, пять дней. И после 26-го думать про мелкое и жалкое будет уже нельзя — только про высокое и торжественное.
Но сегодня пожалейте себя. Можно.
В этот декабрьский день 1938 года в пересыльном лагере, в бараке № 11, умер Осип Мандельштам. В последнем письме написал: «Здоровье очень слабое. Истощен до крайности».
Поэт получил минимальный по тем жестоким временам, так называемый «травоядный» срок — «всего» пять лет. Считалось, что такой приговор дают тем, кому совсем уж нечего «впаять». В обвинительном заключении говорилось: «Медицинским освидетельствованием Мандельштам О. Э. признан личностью психопатического склада со склонностью к навязчивым мыслям и фантазированию».
Но для того, чтобы убить поэта, пяти лет не понадобилось, хватило нескольких месяцев.
Тело оттащили в штабель к другим мертвецам. Так оно пролежало до весны. Где потом закопали, никто не знает. Могилы у Осипа Мандельштама нет.
