Когда я добежала до выхода, платье задралось на мне почти до бедер, но я не могла тратить время на то, чтобы поправить его, и продолжала бежать, обегая прохожих, пока не добежала до отдела выдачи багажа.
У меня оставалось несколько минут, и я скользнула в туалет и заперлась в одной из кабинок. Отстегнула свой полетный значок и бейджик, засунула их в сумку и стянула через голову форму, быстро заменив ее винтажным черным коктейльным платьем с ниткой фальшивого жемчуга.
Опершись о дверь кабинки, я сняла серые туфли и сунула ноги в блестящие красные лодочки.
Торопясь, я выскочила из кабинки, чуть не споткнувшись о снятые туфли, и встала перед зеркалом. Несколько раз моргнув, я увидела, что мои веки ровно покрыты «дружеским нежно-розовым» оттенком теней, как требовала авиакомпания, а на губах все еще сохранился ярко-алый блеск для губ.
Неплохо…
Я распустила уложенные в пучок волосы, торопливо пробежала пальцами по рассыпавшимся кудрям и выбежала в зал выдачи багажа.
Расталкивая ожидающих багаж пассажиров, я изо всех сил помчалась на остановку автобуса. Увидев, что мой автобус как раз отчаливает, я отчаянно замахала ему с криком: «Подождите, пожалуйста!» – но все было бесполезно. Он отъехал, прежде чем я успела к нему подбежать.
Фууу…
Чертыхаясь, я вытащила телефон и вызвала «Убер». Ожидая машину, я заметила группу женщин, которые смотрели на что-то вдалеке. Они краснели, как школьницы, показывали куда-то пальцами и хихикали, словно встретили знаменитость.
Я проследила взглядом, куда они глядят, но заметила там только пилота. Спину пилота. Он шел к черной машине, глядя в свой телефон. Пальцы стучали по экрану, на плечах, привлекая внимание, поблескивали четыре золотые полоски. По его походке можно было предположить, что он чертовски наглый – из тех мужчин, которые уверены, что весь мир крутится исключительно вокруг них. Из тех, кто никогда никого ни о чем не спросит. Когда он садился в машину, я попыталась разглядеть его лицо, чтобы убедиться, что он ни в коем случае не может быть настолько хорош, как воображали себе эти тетки. Пилоты обычно совсем не так молоды и редко бывают симпатичными. Только наглыми, самоуверенными и развратными. В основном развратными.
– Это вы Джиллиан? – крикнул мне человек из красного джипа. – Это вы ждете «Убер»?
Я кивнула, и он вышел из машины, открывая мне дверь.
– Бродвей 233, – сказал он, возвращаясь на водительское место. – Вы едете в здание Вулворта?
– Да.
– Хорошо, ремень. – Он отъехал от тротуара, в теплый нью-йоркский дождь.
Дворники на переднем стекле попискивали, качаясь туда-сюда, машины в пробке гудели, требуя пропустить их. Понимая, что окажусь в Манхэттене позже чем обычно, я послала сообщение своему приятелю Бену.
Джиллиан: Только недавно приземлились. Заказала «Убер», сижу в пробке.
Бен: «Убер»? Господи, Джиллиан. Почему бы тебе не воспользоваться нашим семейным шофером. Мы же не против.
Джиллиан: Может, в другой раз. Как проходит мамина вечеринка?
Бен: Отлично. Все сливки собрались, никого не осталось, и от прессы некуда ступить.
Джиллиан: Класс… А мы с тобой идем в «Хемингуэй», когда все закончится? Я, правда, хотела с тобой сегодня поговорить.
Бен: Конечно, детка. Все, что хочешь J
Я не ответила.
«Конечно, детка. Все, что хочешь» почти всегда означало: «Скорее всего нет». Бен не любил никаких конфликтов. А еще ему не нравилось, что в последнее время я постоянно указывала ему на произошедшие в нем перемены. Даже если он не хотел признавать этого, но он перестал быть милым, нормальным парнем, в которого я влюбилась много лет назад, и превратился в мужчину, помешанного на богатстве, для которого внешнее впечатление всегда важнее сути.
Обычные свидания, на которых нам было так хорошо, больше ему не нравились, а поскольку теперь мы виделись гораздо реже, то наша бурная страсть стала едва мерцающим огоньком. Наши разговоры теперь получались краткими и малоосмысленными, типа «Как дела?», «Как прошел день?» и «Скоро увидимся». Мы стали походить на любовников, запертых в рамки долгого брака – держащихся друг за друга по привычке, старающихся оставаться на той же странице. Проблема заключалась в том, что эти страницы теперь были из разных книжек.
Вздохнув, я откинулась на подголовник, но не успела задремать, почувствовав, как под рукой дрожит телефон. Звонила мать.
Я подумала, стоит ли отвечать – предыдущие двадцать звонков ушли на автоответчик, но в конце концов на последнем звонке все же ответила.