– Алло?
– Алло, Джиллиан? – голос звучал обеспокоенно. – Где ты была? Я звоню тебе уже две недели.
– Прости. Я была очень занята на работе.
– Ну не настолько же. – Она раздраженно цокнула. – Я даже звонила тебе на работу, но там никто не отвечает. У тебя что, сменился рабочий номер?
– Не знаю. Проверю на этой неделе в техническом отделе.
– Ладно, – сказала она. – Неважно. Теперь, когда я убедилась, что ты жива, я хочу сообщить тебе отличные домашние новости, которые ты пропустила. – Она откашлялась. – Эми и Миа почти приняли в Национальный почетный фонд научной охраны здоровья. Они будут самыми молодыми учеными, которых туда пригласили. Ты хоть представляешь, как я ими горжусь? Как здорово, когда твои дети реально достигают чего-то важного?
Я прикусила язык, жалея, что не отправила на автоответчик и этот звонок.
– У Клэр на той неделе должна выйти статья в научном журнале, а твой старший брат Брайан на прошлой неделе выиграл свой сотый процесс. Разве не потрясающе?
– Потрясающе…
– Правда же? Не жалеешь, что отказалась от стипендии Массачусетского технологического института, как все остальные члены семьи? Кто знает, что могло бы из тебя выйти?
– Ты так говоришь, как будто я торгую наркотиками.
– А ты не торгуешь наркотиками?
Какого черта…
– Что? Нет! Почему ты вообще спрашиваешь меня об этом?
– Потому что с тобой никогда не знаешь… – Она казалась совершенно серьезной. – То, как ты не отвечаешь на звонки или шепчешь что-то, иногда меня просто ошарашивает. Вот честно. И не только! Сам факт, что ты продолжаешь жить в Нью-Йорке и никогда не просишь у нас денег…
– Это тебя удивляет?
– Разочаровывает. – Она помолчала. – Либо ты слишком горда, чтобы попросить, потому что понимаешь, что мы были правы насчет твоего отъезда в этот город, либо занимаешься чем-то незаконным, чтобы заработать на жизнь, и тогда тебя неизбежно рано или поздно поймают. И когда это случится, я уверена, что тебе придется позвонить с просьбой внести за тебя залог.
Я покачала головой, не зная, что ответить, и просто сказала свое обычное:
– Прости, что не беру трубку чаще. Я работаю больше пятидесяти часов в неделю, потому что мы давно не принимали новых практикантов.
И это была правда. Точнее, была бы правда шесть лет тому назад.
– Ты уверена, что больше ничего не происходит? – спросила она. – Материнское сердце подсказывает мне, что что-то не так.
– Уверена, – закатила я глаза. Если бы материнское сердце могло ей что-то подсказывать, оно сделало бы это давным-давно.
Сменив тему, она долго причитала насчет «новых интереснейших» исследований, которые проводит, не останавливаясь даже перевести дух. Я почти не слушала, глядя в окно на усиливающийся дождь.
– Но я могу ждать тебя домой в ближайшие пару месяцев ради большого сюрприза? – спустя какое-то время спросила она.
– Что за «большой сюрприз»?
– Брайан сделал предложение своей подружке, она дочь мэра. Они планируют огромный праздник. Он сказал мне, что несколько месяцев назад писал тебе об этом.
– А, ну да, – вспомнила я, и вспомнила, как ответила ему, что не приеду. – Я попытаюсь приехать. Прямо сейчас посмотрю билеты на самолет.
– Отлично! Ну, я не хочу отвлекать тебя от… А что, собственно, ты сейчас делаешь?
– Правлю текст. Проверяю факты в нескольких статьях этой недели.
– Конечно. Звучит… Звучит интересно.
– Так и есть.
Молчание.
– Ну… – она снова откашлялась. – Звони в любое время, когда вспомнишь, что у тебя есть семья, или когда захочешь со мной поговорить.
– Я всегда помню. До свидания, мама.
– До свидания, Джиллиан. Я тебя люблю.
– Я тоже.
Я отключилась, прежде чем она успела сказать что-то еще, прежде чем мое сердце сможет вынести очередной удар. Наши разговоры всегда получались краткими и неловкими. Они всегда жестко напоминали мне о том, что, сколько бы времени ни прошло, я навсегда останусь в этой семье черной овцой. Буквально.
Для начала я родилась единственной брюнеткой в семействе загорелых блондинов, что стало постоянной шуткой типа: «Ха! Наша младшенькая сделала все, чтобы на нее обращали больше внимания!» А поскольку я была младшей из пяти детей, то все, что бы я ни делала, всегда сравнивалось с теми, кто был до меня.
Мой брат и все старшие сестры всегда были круглыми отличниками в своих классах престижных школ; я была не круглой. Каждый из них с легкостью выигрывал любое научное состязание, в котором участвовал; я же получала только поощрительные отзывы. Все они, как и наши родители, всемирно известные нейрохирурги, получили стипендии в МТИ; я никогда не хотела туда поступать. Вместо этого я согласилась на ранний прием в Бостонский университет.