Писатель неоднократно признавался, что так хорошо, как в Москве, Ленинграде и Харькове, его не принимали нигде. «Астронавты» (1951), первый роман Лема, вышедший в книжном виде, уже в 1957-м был издан в СССР на русском в переводе Зинаиды Бобырь (кстати, только в 1958-м – на немецком). Роман «Солярис», написанный в 1960-м, на языке оригинала вышел в 1961-м, и в тот же год отрывок из него появился на русском в журнале «Знание – сила», в 1962-м был журнальный вариант в двух номерах «Звезды», а в 1963-м – в книге «В мире фантастики и приключений». А уже в 68-м, за четыре года до Тарковского, появилась его первая советская экранизация – двухсерийный телефильм Бориса Ниренбурга и Лидии Ишинбаевой, снятый для Главной редакции литературно-драматических программ Центрального телевидения. Роль Криса Кельвина исполнил Василий Лановой, Снаута сыграл – не поверите! – Владимир Этуш, трудно представить «товарища Саахова» в такой драматической роли. Эта работа по духу была намного ближе к роману Лема… Однако ведь и фильм Андрея Тарковского, который так не нравился писателю, принёс ему известность не только по всей Европе, но и в Америке. Без фильма Тарковского не было бы экранизации 2002 года Стивена Содерберга с Джорджем Клуни в главной роли. Хоть режиссёр и утверждал, что читал роман Лема, в этой картине всё же больше не от него, а от Тарковского, причём ещё и чисто по-американски превратно понятого. В результате то, что у Лема и Тарковского предстаёт как философские размышления о сущности человеческой личности, его восприятия окружающего мира, у Содерберга превращается в откровенную психопатологию… Что делать? Непрост Лем, ох как непрост.
Так вышло, что с самого своего рождения Станислав Лем был втянут в непростые игры со временем и пространством. 12 сентября – его официальный день рождения. Есть весьма веские предположения, что родился он на день позже – 13-го числа. Вероятность этого высказывает сам Лем в письме к Виргилиюсу Чепайтису от 6 апреля 1985-го: «Но в свидетельство о рождении записали предыдущий день, чтобы в соответствии с суеверием избежать несчастья». И уловка вполне сработала: Лем прожил семьдесят пять лет, был счастлив в семейной жизни, написал множество книг… И это при том, что был очень критичен к себе. Он признавался, что было много текстов, которые он начинал писать, но, не зная, как их достойно продолжить, незаконченными нещадно выбрасывал в мусорную корзину…
Да и с завершёнными произведениями он был весьма строг. Его первый роман, «Человек с Марса», был написан ещё во время немецкой оккупации, публиковался в 1946-м в журнале с продолжением. Однако позднее Лем посчитал его слабым и отказался выпускать в книге, сказав, что «это была крайне наивная и слабая вещь, о которой следовало бы забыть». Спустя четыре десятилетия, в 1985-м, вышло не согласованное с автором «пиратское» издание, а официальное – только в 1994-м. Свои первые научно-фантастические романы «Астронавты» и «Магелланово облако» (1961) он также не переиздавал, считая неудачными. Своими первыми удавшимися романами Лем считал «Эдем» (1958), «Солярис» (1961) и «Непобедимый» (1964).
«Солярис» вообще, по-моему, имеет особое значение не только в творчестве Лема, но и во всей мировой культуре. Неслучайно он так привлекает кинематографистов. Это переходный роман, каким в творчестве, скажем, Стругацких была «Улитка на склоне». По форме «Солярис» – это ещё научная фантастика, то есть беллетристика, а по сути – это уже философское произведение. Лем был из числа тех писателей-фантастов, кои, будучи беллетристами, ввели в общественный обиход вопросы и проблемы, которыми потом начали заниматься философы, социологи, культурологи. (Вторым столь же ярким был Филип Дик с его «Бегущим по лезвию», заставившим заговорить о симулякрах.) Американский философ, выходец из югославской еврейской семьи, Томас Нагель писал: «Сознание делает проблему души и тела практически неразрешимой. Без сознания проблема души и тела была бы гораздо менее интересной. С сознанием эта проблема кажется безнадёжной». Не в этом ли, кроме всего прочего, ещё и главная мысль «Соляриса», вышедшего, когда Нагелю не было и 25 лет?
Первый том вышеупомянутого первого в России и второго у Лема собрания сочинений открывается кратким редакционным предисловием авторства, по всей видимости, Александра Мирера, поскольку он был ответственным редактором издания: «Станислав Лем – редкостное явление в культуре ХХ века. Блестящий и самобытный писатель и в то же время социолог, философ-рационалист, склонный к точному математическому мышлению. Неудержимый фантазёр и – сухой аналитик. Писатель удивительно разносторонний, он, как сказал бы Достоевский, “выскочил из мерки”. Кажется, он перепробовал все фантастические жанры – от классической “научной фантастики” до рецензий на фантастику, ещё не написанную». Добавлю, что многие произведения Лема, к примеру, «Футурологический конгресс» (1971), становятся в ряд самого передового европейского постмодернизма. Однако смею предположить, что без этих научно-фантастических романов, не любимых Лемом, его издательская судьба в СССР сложилась бы иначе. Беллетристам в те годы дозволялось больше, чем серьёзным писателям…