Впрочем, параллельно с твёрдой научной фантастикой (литературный термин – Hard Science Fiction) Лем писал и откровенно реалистическую прозу. Так, ещё в 1948-м был написан роман, действие которого происходит во время Второй мировой войны в психиатрической лечебнице, – «Больница преображения». Вышел он по цензурным соображениям только в 1955-м. А к русскому читателю пришёл и вовсе в 1995-м. Он входит в трилогию «Неутраченное время», два других романа из которой Лем также запретил переиздавать, на русском они не выходили…
Зато вышедший в 1966-м автобиографический роман «Высокий замок» был переведён на русский уже в 1969-м. В нём Лем рассказывает о своём раннем детстве, до 1939 года, когда Львов перестал быть польским. Из этой книги мы узнаём, что Станислав Лем был необщительным мальчиком, не имел друзей да и с родителями был не особенно близок, разве что с отцом… Он сам с собой играл в не существующую в нашем мире страну, рисовал её документы – всевозможные удостоверения, пропуска…
Видимо, по этим пропускам он потом путешествовал в иных мирах – таких, где жили пилот Пиркс и профессор Тарантога, Трурль и Клапауций… Где-то там он почерпнул знания, позволившие ему в книге-трактате 1964 года «Сумма технологии» (кстати, уже в 1968-м вышедшей на русском) предсказать торжество кибернетики и даже виртуальную реальность… В 2006 году Станислава Лема не стало. Но пропуска эти остались: порядка двух-трёх десятков томов романов, повестей, рассказов, пьес, эссе, интервью…
Киберпанк: ужасный и любвеобильный
Статья была написана в 2001 году и опубликована в журнале «Если»
В какое-то время словечко «киберпанк» стало модно употреблять к месту и не к месту – лепить, словно красивый ярлычок, на самые разные произведения музыкального и кинематографического искусства. Так, в одной из журнальных рецензий мне довелось прочитать опрометчивую фразу о том, что «Матрица» – это ни много ни мало «типичный фильм в стиле киберпанк». В этом утверждении две откровенные глупости. Во-первых, до «Матрицы» был всего один фильм, который имел непосредственное отношение к упомянутому литературному стилю, а значит, о какой-либо типичности говорить просто рано. Во-вторых, фильм «Матрица» вряд ли может быть отнесён к киберпанку, поскольку киберпанк не модное словечко из лексикона молодёжной прессы, а литературный стиль с совершенно конкретными рамками…
Впервые о киберпанке заговорили в начале 80-х, когда в журналах вышло несколько рассказов молодых писателей, объединённых не только общей тематикой, но и целым рядом стилистических приёмов. Для них был характерен жёсткий, динамичный сюжет экономического детектива, развивающийся на фоне урбанистического и высокотехнологичного будущего, в котором ведутся «войны корпораций» за новые технологии и наивысшей ценностью считается информация, а люди превращаются лишь в её носителей, «усовершенствованных» с помощью генной инженерии и трансплантации в тела сложных механизмов и органов животных. Произведения эти так или иначе обыгрывали понятие виртуальной реальности, мира, смоделированного суперкомпьютерами и ставшего для героев не менее вещественным, чем агрессивный мир вокруг. Всё это, однако, было не самоцелью произведения, а лишь его первым уровнем и открывало перед авторами необычайно широкий простор для сугубо эстетических экспериментов и семантических игр. Эти произведения насыщены множеством аллюзий и ассоциаций из самых разных областей человеческой культуры: классической и современной литературы, живописи, музыки и кино, истории религии, различных философских и социологических теорий. Таким образом, произведение превращается в элегантную забаву интеллектуалов, слегка напоминающую «Игру в бисер» Германа Гессе.