— Не совсем.
— А что именно ты ей сказал? — спросила я, немного повысив голос.
— Ну, сообщение, вроде как, застало меня врасплох, и я мог даже дать ей понять, что если она думает, что текст в сообщении был как-то преувеличен, то я мог бы в течение часа заставить ее поверить, что это было лишь милое ограничение детям до тринадцати.
— Ты не сделал этого! — скорее прокричала я, расстроившись.
— Ким, ты единственная девушка, с которой я разговаривал на любые темы без сексуального подтекста. Я не очень-то хорош в таких вещах, особенно с какой-то неопределенной девчонкой. Слушай, я могу флиртовать с тобой, могу разговаривать с тобой, могу даже рассказать тебе, что у меня был весьма отпадный секс вчера вечером, после того, как ты ушла из моей комнаты, но, серьезно, ты единственная девчонка, с которой я могу это делать.
— Ты знал это, так? — я обвиняюще ткнула в Брента пальцем. — Ты знал, что Трэвис не сможет понравиться хорошей девчонке, потому что они ему безразличны, он даже не пытается.
— Не поднимай эту тему, — перебил меня Трэвис. — Они всегда хотят от меня большего. Просто они знают, что этого никогда не случится, поэтому берут то, что могут получить. И эти так называемые «хорошие девочки» держатся подальше, потому что они не ищут любовника на одну ночь, но и я не ищу отношений. Так какого хрена я должен прикладывать усилия, стараясь узнать их, спать с ними, а затем бросить их? Я говорил тебе, Ким. Я, может, и игрок, но я не засранец. Ладно, о`кей, я не хорош во всей этой «узнать-тебя» фигне, но ведь для этого ты здесь, со мной, в одной команде. Мы выиграем это тупое пари, а ты прекрати ныть и помоги мне с этим.
— Ты прав, — прошептала я. — Прости, — внезапно я почувствовала себя пристыженной. Я оскорбила Трэвиса и чувствовала себя ужасно из-за этого, особенно после его небольшой речи.
— Ну, я думаю, на сегодня хватит. Кто за ужин и напитки? — вмешался Брент, меняя тему разговора.
— Я в деле, — сказал Трэвис, а улыбка, игравшая на его лице, скорее всего, была вызвана моим извинением.
— Ты платишь? Я определенно за.
И мое беззаботное «я» вернулось.
Глава 7
Ужин удался — мы смеялись, разговаривали, а я стебалась над множеством вещей, начиная с того, что я боялась белок — да, белок, этих маленьких, пушистых притворщиков: они только хотят, чтобы вы думали, будто они такие милые и хорошенькие, но на самом деле, они злобные и воруют твою еду — и заканчивая тем, что хоть я и взрослая, но до сих пор люблю смотреть канал Дисней. Эй! У них лучшие мультфильмы! Кто-нибудь помнит «Король Лев»? Ну, который очень известный? А знаете что? Это был диснеевский мультик.
А затем мы стали выпивать. Пьяная Ким всегда очень смешная, по крайней мере, мне так говорили. Я очень мало вешу, но, хэй, это значило, что со мной выгодно ходить на свидания! Так что после двух полных шотов с текилой, я уже была офигительно навеселе, а после выпитого четвертого шота, я, помнится, уже танцевала на столе. Судя по всему, мне нравилось прикидываться стриптизершей, только в одежде, и я вертела бедрами и терлась обо все подряд: девчонок, парней, стулья, стены — короче, обо все. Почему я всегда это делаю? Потому что в один из таких дней, я бы преодолела эту дурацкую стадию, я верила в это.
А дальше я помню смутно. Помнится, было жутко весело, помню, как Трэвис пытался флиртовать с какой-то «милашкой», и вышло не так уж и хорошо. Помнится, Брент сказал, что тоже хочет попытаться, и действительно добился успеха. Хорошая работа, Брент! И, помню, Трэвис и Брент говорили мне, как они счастливы быть моими друзьями, потому что я не только веселая и необычная, но еще милая, и со мной легко найти общий язык. Думаю, это заставило меня плакать. Вообще-то, я абсолютно уверена, что это заставило меня плакать, но это были слезы счастья.
А затем все покатились по наклонной. Помню, как Трэвис и Брент провожали меня домой, и как устроили мне допрос по поводу Уилла. Я выдала им все: мои мысли, чувства, то, как я была ранена, и как стала Мисс Жизнерадостность, чтобы замаскировать боль, и так и задержалась в этом образе. Как я стала охранять свое сердце, и, что самое главное, рассказала, что он был моим первым и единственным, и даже то, что моя вагина заросла паутиной. Да, я умудрилась вставить такую стремную метафору в свой слезливый треп.
А еще, мне кажется, как они говорили, что заставили бы Уилла заплатить за все, и какая я удивительная, но не слишком в этом уверена, потому что на тот момент чувствовала себя более пьяной, чем от четырех шотов текилы.