— Французский луковый суп был просто божественен.
— Я и не спорю, но мне не нравится тяжёлая пища и молоко в чае.
— Хорошо. А как насчёт японского бога Рю, и не трудись отрицать, что не пялилась. Я в паре на века дольше тебя и то пялилась.
— Он вызывает чувство безопасности, как и Эйдан. В нём что-то есть. Такое ощущение, что знаю его откуда-то, как лучшего друга детства или что-то такое. Будто я знаю, что могу положиться на него в чём угодно. Он задавал правильные вопросы. И даже, несмотря на то, что приготовил не то, что я люблю, сделал то, для чего мне это нужно. Будь он моим сквайром, мне не пришлось бы ни о чём беспокоиться, я чувствую, что он даже станет думать за меня.
— Милая, думаю, ты уже всё решила.
— И к тому же, он просто мечта.
— Да, дорогая, но ни в коем случае не говори такое при Эйдане. Один раз, когда Мариус только присоединился к нам, я проговорилась, что он красив, и мне припоминали это, пока не родился Бен.
— Я никогда не предам Эйдана.
— А я никогда не предам Байрона. — Они уставились друг на друга, прежде чем Аделаида одарила её понимающей улыбкой. — Но это не значит, что нельзя оценить красивое лицо, особенно того, кто будет заботиться о тебе. Я никогда не думала о Мариусе в таком ключе, но бывали дни, когда он был нужен мне больше, чем Байрон. Так появляется связь, но это не значит, что ты не любишь свою пару, просто в твоём сердце есть место для кого-то ещё. — Аделаида налила себе чашку Дарджилинга.
— Ты любишь Мариуса? — спросила Мерин.
— Да, очень. Но эта любовь сродни братской или то, как ты относишься к лучшему другу.
— Думаю, я знаю, кого выбрать.
— Мужчины скоро вернуться. Ешь свои шарики.
Мерин принялась за перекус — налила чашку зелёного чая и подсластила. Сделав глоток и закусив шариком, она счастливо вздохнула. Они прекрасно дополняли друг друга.
— Хана Йори Данго. — Она кинула в рот ещё шарик.
— Что? — спросила Аделаида.
— Цветочки после ягодок. Иными словами — практичность побеждает красоту.
— А разве ты не получаешь и то и то? — поддразнила Аделаида.
— Цыц. — Мерин улыбнулась. Аделаида просто принялась пить чай, давая Мерин подумать. Час спустя мужчины вернулись. Мерин позволила Аделаиде говорить, потому что сама заикалась, и её не понимали.
— Мы с Мерин очень тщательно всё обсудили. Приняв во внимание все обстоятельства, она хотела бы сделать предложение Рю Сэю.
— Что!? Почему? — потребовал Юнген, сильно побагровев, словно сейчас взорвётся.
— У нас возникло ощущение, что он лучше впишется к нам в дом, — просто пояснила Аделаида.
— Я отказываюсь признать, что иностранец станет сквайром лучше, чем кто-то моего калибра, — Юнген выдавил эти слова сквозь стиснутые зубы.
— Чувак, серьёзно, у тебя не было ни единого шанса. Дам тебе небольшой совет — перед собеседованием принимай душ, хорошо? — Мерин просто не смогла сдержаться. Юнген не имел права унижать Рю. Она уже испытывала иррациональное чувство преданности этому человеку.
— Следовало послушать Дафну Бауэр, такая человеческая дворняжка, как ты, вряд ли оценит высококлассное обслуживание, — выплюнул Юнген.
— Мариус, пожалуйста, немедленно выпроводи этого человека из моего дома, — приказала Аделаида. Мариус двигался быстрее, чем Мерин считала возможным.
— Отпусти меня! — Юнген замахнулся на Мариуса, но тот легко увернулся и заломил ему руку за спину.
— Я открою дверь, — сказал Деннис, быстро вставая. — Я ничего не имею против людей, и думаю, что ты, Мерин, прекрасна. Надеюсь, мы ещё увидимся в другом доме. — Деннис подмигнул Мерин и побежал открывать Мариусу дверь.
— Мне понравились твои макароны, — крикнула ему вслед Мерин.
— Спасибо, — донеслось в ответ. Они услышали громкий хлопок, хныканье мужчины, смех Денниса, а затем наступила тишина. На протяжении всей сцены Рю не произнёс ни слова.
— Я даже не спросила. Рю, хочешь быть моим сквайром? — В Мерин мелькнул страх, что он откажет.
— Позволь спросить. Тебя не смущает, что я японец, а не европеец по происхождению?
— Нет, это не проблема, — честно ответила Мерин.
— Я постоянно забываю, как ты молода и человек, — ответил Рю с мягкой улыбкой.
— Тебя не смущает, что я человек? — спросила Мерин, чувствуя неприязнь, особенно после двусмысленного комментария Юнгена.
— Нет, я говорил с положительной точки зрения. Ты смотришь на вещи иначе, чем мы. Паранормалы долго живут, и, как правило, застревают в одной эпохе. Но ты на всё смотришь свежим взглядом. Нет ничего невозможного, всё можно преодолеть.