— А вдруг долг… БОЛЬШОЙ… Не обязательно карточный, жизнь — она всякая! — продолжала Лика. — Что тогда…?
— Каро НИКОГДА не берёт в долг! — усмехнулся Макс. — И другим не разрешает. Долг — это плата за то, чего у тебя уже нет: деньги быстро исчезают, а приобретённые на них вещи уходят на помойку. Есть у меня сосед, который взял ссуду в банке, (на машину). И месяца не прошло, как его на перекрестке сбоку протаранили! Машина — в хлам, (только на свалку увезти), сосед полгода по больничкам…Слава Богу, жив-здоров остался! А теперь что: ни машины, ни денег — а ссуду ещё три года выплачивать! Вот так-то… — назидательно закончил он.
— А если есть нечего, а дома дети голодные…? — посмотрела на него Лика.
— Если есть нечего — надо подработку искать! — зло бросил Макс. — Вагоны разгружать, машины в магазинах, на стройке пахать… На худой конец — дворы мести и подъезды мыть — работы полно! Только для этого надо руки иметь и нутро порядочное — а не гнильё! Знаешь, Лик, сколько я таких уродов повидал, что хотят всё и сразу…? Работать не умеют — за гордость свою цепляются, им красивую жизнь на блюдечке подавай! Только у этой «красивой» жизни своя изнанка имеется: халява быстро заканчивается, и начинаются суровые будни — вот тут-то они и ломаются! По любому пустяку истерить начинают, да виноватых вокруг себя искать, мол, «не я такой — а жизнь такая», всё на судьбу и правительство списывают. А если у тебя дома кран течёт, да обои со стен отваливаются — кто их тебе ремонтировать будет? Правительство? А может дядя с улицы? Оно им надо…? — насмешливо посмотрел он на Лику.
Представив подъезжающий к многоэтажному дому правительственный кортеж, из которого выходят важные дяденьки в строгих костюмчиках и начинают переклеивать обои в квартирах жильцов, она звонко расхохоталась.
— Вот видишь — тебе самой смешно! — весело улыбнулся Макс. — Так что не парься — и не засоряй свою голову глупыми мыслями! А что касается Каро: он слишком ДОЛГО ждал, чтобы вы были вместе — такое не забывается… Поверь мне: я хорошо знаю своего лучшего друга — он тебя никому не отдаст! Каро НИКОГДА тебя не бросит…
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Подвязывая деревья, Каро встревожено наблюдал за Ликой и Максом со стороны. Он видел, как напрягся его друг, услышав слова Лики, как Макс долго что-то обдумывал, прежде, чем ответить… Впрочем, довольно скоро любимая малышка звонко расхохоталась — и это было как бальзам на душу после тяжёлого и весьма неприятного разговора на вокзале.
— О чём это вы тут секретничаете…? — закончив с подвязкой деревьев, поинтересовался Каро, бережно обнимая Лику сзади за талию.
— Да так… Привёл парочку примеров людской глупости и идиотизма! — хитро подмигнув Лике, весело улыбнулся Макс.
— Мне кажется, на сегодня примеров уже достаточно… — слегка усмехнулся Каро. — Давай прокатимся… — ласково улыбнувшись, предложил он, слегка прикасаясь губами к щеке Лики. — Развеемся немного.
— Давай… — послушно согласилась она, подставляя лицо для поцелуя.
Взяв Лику за руку, Каро вывел её с огорода во двор. Увидев стоявший у ворот мотоцикл, Лика сильно обрадовалась и проворно забралась на сидение: спустя пару минут взревел мотор — и счастливая парочка отправилась в романтическое путешествие.
Выехав за пределы города, Каро долго гнал по трассе, приводя Лику в неописуемый восторг. Но вот на обочине дороги замелькали низенькие, покосившиеся от времени, дома и сараи, мотоцикл свернул в сторону, и вскоре они остановились на окраине какой-то деревушки.
Вокруг уже смеркалось: на небе начали проступать первые звёзды, и сияющая луна потихоньку вступала в свои права. На окраине леса, примыкавшем к деревне, горели костры, и мелькали смутные силуэты людей: в ночной тишине были хорошо слышны мелодичные переборы гитары и приглушённый смех…
Заглушив мотор, Каро бросил мотоцикл на обочине расхлябанной дороги и, взяв Лику за руку, уверенным шагом направился в сторону горящих костров. Она вдруг почувствовала себя так, будто попала в другой мир:
Яркая полная луна… В сгустившихся сумерках тут и там мерцали мягким зеленоватым светом огоньки светлячков и порхали белые мотыльки, слетевшиеся на сладковато-приторный медовый аромат цветущих трав, от которого слегка кружилась голова… Мягкий мужской баритон задумчиво вторил мелодичным переборам гитары, и в этом голосе было столько страсти и искренности, что сердце сжималось в густой маленький комок и хотелось отчаянно плакать — и хохотать от безудержного шального счастья…
— Красиво поёшь, ромал! — подходя ближе, громко сказал Каро. — Душа плачет — на волю рвётся! Может найдёшь местечко у костра, чтоб отогрелась?