Немного попетляв по нашим переулочкам, я выехала в частный сектор, расположенный на берегу протекающей через город речки. Маленькие и большие домики под заснеженными крышами, глухие заборы и металлические ворота надежно хранили тайны своих жильцов. И только старые черные деревья, растущие вдоль улицы, тянули к ним в палисадники свои корявые ветки, да любопытные птички, рассевшиеся на проводах, чирикали между собой, обсуждая наглого большого котяру из вот того самого дома. Зеленая калиточка у Ирининого домика была распахнута, а сама девушка, накинув на плечи старую куртку и зябко поеживаясь, топталась рядом, высматривая мою машину.
Остановившись у обочины, я выключила зажигание и вылезла на отполированный колесами снег. Ноги в кроссовках тут же поехали в разные стороны. Ну и почему, спрашивается, дороги у нас посыпают и чистят только в историческом центре и среди многоэтажных построек? Или наш любимый мэр так жаждет загрузить работой местную поликлинику? И еще мне интересно было посмотреть, как тут балансирует, не сваливаясь в канавы, городской автобус на старой летней резине. Не думаю, что автопарку выделяют деньги на новую. Впрочем, какая мне разница? Главное сейчас – собрать ноги и сделать несколько шагов до спасительного сугроба.
Борис, выпрыгнувший из машины с другой стороны и потерявший мою согнувшуюся тушку, обежал машину и, подхватив меня под руки, наконец, поставил в пушистый сугроб. Улыбнувшись мужчине и пикнув сигнализацией, я помахала рукой Ире, растерянно взирающей на моего спутника.
– Ира, – подошли мы к ней, – познакомься, это – Борис Александрович Панкратов, да, он – брат нашего Сам Саныча и расследует то самое досадное происшествие.
– Какие красивые девушки окружают моего брата! – Тут же разулыбался Борис. – По-хорошему завидую!
– Ой ли! – затрепетала ресничками и зарумянилась Ира. – Проходите в дом!
Поздоровавшись с любопытствующими домочадцами моей сотрудницы, мы уселись на кухне.
– Я сейчас вам чайку с тортиком! – Засуетилась девушка, то и дело бросавшая томные взгляды на моего спутника.
– О, какой милый у вас дом! Как уютно, какие занавесочки! – Восхищался Борис. – Что Вы, милая девушка, не стоит беспокоиться! Просто посидите с нами немножко…
Но Ирина, подстегнутая похвалой, уже грела чайник и резала вытащенный из холодильника торт.
– О, «Наполеон»! Неужели пекли сами? Ах, какая Вы хозяйственная и домовитая! А борщ варите? Да-а? Настоящий украинский? Обожаю борщ!
Я начала злиться. Он зачем сюда приехал? Свататься или спрашивать? Еще недавно этот господин утверждал, что вечером хочет уехать домой. Неужели, увидя прелести нашей Иришки, он поменял решение?
Отказавшись от куска жирного торта, я негромко поинтересовалась:
– А можно я уже поеду?
– Нельзя, Елена Михайловна. – Негромко, но твердо сказал Борис Александрович. – Вы обещали помочь.
– Ой, Вы спрашивайте! – Всплеснула руками Ирина. – А хотите, я расскажу, как все было?
Борис облизнул ложку и кивнул головой.
– Ну, когда мы немного выпили, мне захотелось потанцевать. – Начала Ирина. – Ведь в зале играла такая музыка! Мы с Олежкой, это тот парнишка, которого привела Ксения Григорьевна, ты же помнишь, да? – Это она спросила у меня. Я кивнула. – Мы пошли танцевать. И тут мимо нас, чуть не сбив, пролетела Светка, а на ее глазах были слезы. Елена Михайловна, ты извини, конечно, но это она из-за тебя плакала.
Я подняла глаза вверх и громко вздохнула.
– Нет, я понимаю, что ты не причем, но Сам Саныч недвусмысленно ухаживал за тобой…
– Света пробежала и…? – Вернул ее к интересующей теме Борис.
– Мы еще немного потанцевали, а Светка все не шла. И я говорю Олежке: пойду, посмотрю… И пошла. В курилке ее не было, в фойе тоже. А в туалете…
Ирку передернуло.
– До сих пор перед глазами кровь… и нож в горле! – Пожаловалась она.
– Ирочка, может, обратили внимание, кто-нибудь выходил из зала?
– Нет… Ксения вроде танцевала рядом с каким-то мужичком… Не видела.
– Скажите, а в каких отношениях Света была с вашим коллективом?
– В нормальных. Она вообще была девушкой тихой. О себе почти ничего не говорила.
– А о чем же вы разговаривали, когда пили чай?
– О моде, о нарядах… о мужчинах. – Покраснела Ира.