– Сочувствую. – Тихо сказала я. И, действительно, что тут скажешь?
– Я привык один. У кого-то жизнь – дом, огород, цветочки… У меня – дорога. Значит, такая судьба. – Он вздохнул и допил кофе. – Вот что я вам скажу, молодые люди. Я еду в ту сторону. До городка отсюда рукой подать. Езжайте за мной. Там, где нужно вам повернуть, моргну аварийкой.
– Спасибо! – Борис встал и пожал мужчине руку. – Думаю, если летом Вы будете проводить время с внуками, на душе станет значительно теплее.
– Да, – водитель бросил в урну пластиковую чашку и взял упакованные в бумагу пирожки. – Мне сын тоже так говорил. Наверное, стоит подумать.
Дружно поблагодарив девушку-кассира, мы вышли в заснеженный вечер. Дядька сел в свой длинномер, а мы – в свою машинку.
И вот снова вокруг нас серая мгла. Только в этот раз четким ориентиром в пятидесяти метрах впереди ярко светились габаритные огни фуры.
– Борь.
– Да?
– Можно еще вопрос?
– Опять опустишь ниже плинтуса?
– Да ладно. Я ведь никому не скажу. А из конторы уволюсь.
– Почему? Где ты еще найдешь такую зарплату?
– Не найду. – Согласилась я. – Но после всего проще пойти экскурсоводом.
– А возьмут?
– Возьмут. За годы маминой работы выучила все темы, все даты, всех героев и почетных граждан. Князей и дружинников. Ополченцев и купцов. Ничего, справлюсь. Каждый раз новые люди. Приезжают, слушают, уезжают.
– И никаких отношений?
– И никакой душевной грязи.
– Тогда зачем меня расспрашиваешь, если чужие отношения тебя напрягают?
– Борь, не напрягают. Просто я испугалась. Когда живешь в своей семье, то все просто и понятно. Ты любишь, любят тебя. Помогают, чем можно, заботятся. И ты тоже. А вот так, внуки по праздникам… Это жестко. Но тоже имеет право на существование. Я хотела сказать, что привыкла к другому. Извини.
– Я тоже привык. Что ты хотела узнать?
– Уже ничего. Смотри, нам поворачивать.
Фура поморгала аварийкой и постепенно скрылась в летящей на дорогу метели. А мы повернули в заснеженную улицу.
Борис остановился и включил навигатор. А потом, подумав, дальний свет.
– Улицы провинциальных городков так коварны… Не хотелось бы вызывать эвакуатор. Если что.
– Ты мне лучше скажи, далеко ли отсюда дом Семеновых?
– До перекрестка и направо третий дом.
– Борь, давай не будем гробить машину. Идти здесь от силы пятнадцать минут. В такую погоду ее точно никто не возьмет. А мы немного разомнемся.
– Не замерзнешь?
– Нет. Разве ты забыл, что я выросла в маленьком городке? Вот квартира – вот улица. В детстве зимой мы бегали в гости к друг другу в одних кофточках. И сосульки, которые висели над подвалом, ели. Вкуснота!
– Сейчас не ешь? – Поинтересовался Борис, застегивая куртку.
– Знаешь, почему-то синева неба и мартовская капель больше не радуют сердце так, как в детстве. А из души куда-то ушло счастье.
Я легко улыбнулась и выпрыгнула из высокой машины на снег.
– Не грусти, малыш, мы скоро придем. И поедем домой. – Пообещала машинке, погладив капот.
Борис вышел и зыркнул на меня глазами.
– Ревнуешь? – Сама неожиданно для себя зачерпнула горсть пушистого снега и кинула в его сторону. Снег рассыпался на подлете.
– Разбалуешь, он и уезжать от тебя не захочет. Заглохнет во дворе. А я ключ не отдам!
Он подошел ко мне и протянул ладонь. Я вложила в нее свою.
– Жди! – приказал он машине и рассмеялся.
– У тебя волосы намокнут!
Мы шли по освещенной только одним фонарем и окнами в домах улице. Торчащие вверх светлые волосы накрыли блестящие снежинки.
– Не страшно.
По наметенным сугробам он легко переставлял длинные ноги, а я, уцепившись за его руку своими двумя, старалась не отстать и не завязнуть. А на перекрестке все-таки умудрилась провалиться в какую-то яму. Но дальше идти было легче. Видимо, когда-то дорогу тут все-таки чистили.
Третий дом по правую руку находился чуть ниже уровня проезжей части. Крыша была полностью занесена снегом. Три фасадных окна ярко освещали палисад с корявыми яблонями, радуя надеждой, что все дома. Но крылечко и тропинка к нему находились за высоким двухметровым сплошным забором. Пока я соображала, где у Семеновых звонок, Борис подошел к калитке и бухнул в нее кулаком. За забором раздалось веселое тявканье маленькой собачки и мощный бас сторожевого пса. Скоро в хор вступили еще две псины соседей справа и слева. Наконец, в доме открылась дверь.
– Есть кто, что ли? – Негромко, но слышно поинтересовался мужчина.