– Готова?
Я вздохнула и кивнула.
– Не хочется уезжать? – Улыбнулся мужчина.
– Объелась. – Честно ответила я.
Мама довольно рассмеялась.
– А давайте я вам с собой остальные заверну? – Подскочила она.
– Мам, в городе – магазины и рестораны.
– Мариночка, действительно, – вмешался отец, – Сережка с Викусей из леса голодными приедут…
Борис развернул машину на выезд. Мама с отцом провожали нас у калитки.
– Спасибо за теплое гостеприимство. – Борис поцеловал маме ладошку, а отцу пожал руку. – Рад был познакомиться.
– Боренька, – мама даже прослезилась, – может, приедешь как-нибудь? Не к Лене, так хоть к нам…
– Марина… – Цыкнул отец. – Конечно, если будет в наших краях.
Борис улыбнулся и пожал плечами. Действительно, что тут можно сказать?
Я чмокнула в щеку маму и ткнулась носом в отца.
– Леночка, ты уж постарайся… – Мама, как всегда, легко принимала чужих людей в свое сердце.
Я кивнула и села на пассажирское место. Двери закрылись. Сказка кончилась.
– Что будем делать? – Нарушила я молчание, когда мы подъехали к городу. – Твой брат звонил. – Вспомнила я.
– Я видел. Пусть пока посидит дома. Что делать? Едем к Сашке, берем его и – к Татьяне Петровне. Было бы неплохо взять кого-то из ментов… Но, думаю, и сами справимся.
Шлагбаум закрытого поселка поднялся перед мордой мерседеса автоматически, а из будки вышел настоящий отец Людмилы. Панкратов затормозил и открыл окно.
– Ну как? – Спросил охранник.
– Думаю, сегодня все решится. Вы хорошо обо всем подумали?
– Да. Только боюсь, что ей, выросшей в богатстве, я буду не нужен…
– Как вас зовут?
– Константин Петрович Шостов. Запишите мой телефон, а то мне скоро меняться…
Мы вошли в подъезд. Александр, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения, ждал нас в дверях.
– Где ты так долго был? – Поинтересовался он, не поздоровавшись ни со мной, ни с братом.
– Где надо. Надеюсь, Людмиле сегодня таблетки не давал? Она адекватна?
– Да, не давал. Сидит в своем саду.
– Зови.
Мы, скинув куртки, снова прошли на знакомую кухню и сели за стол. Я решила не скромничать и не стесняться. Босс все равно почти что бывший, да и увязла я в его проблемах с головой.
В кухню вошла Людмила и засияла глазами:
– Боренька! Здравствуй!
Он встал навстречу и поцеловал ей пальчики. Все было чинно и выдержано в лучших традициях этикета. И только после этого она «заметила» меня:
– Леночка! Добрый день!
– Добрый. – Подтвердила я ее догадку.
Александр отодвинул стул, и она уселась между ним и Борисом.
– Как у нас дела?
– Хорошо. Я вчера вечером получил свидетельские показания, согласно которым непосредственно после момента убийства из туалета вышла женщина, похожая на Татьяну Петровну. И заверено твое, Люда, алиби. Несколько свидетелей в письменной форме подтвердили, что ты не входила в задние ворота и здание. Думаю, с этими показаниями стоит навестить твою коллегу, Александр. И, пока никто никуда не уехал, может, расскажешь, в чем заключалась ваша с Синельниковым сделка?
– Ты о чем?
– О том, что Елена Михайловна, озвучившая вчера свое предположение, конечно, была близка к истине. Но в эти дни ты открылся для меня несколько с иной стороны, и теперь в твои внезапно вспыхнувшие к Людочке чувства я не верю. И, пока не расскажешь все, помогать не буду.
– Борис, как ты можешь сомневаться во мне и подозревать во всяческих неблаговидных мыслях и поступках?
– Саша, ты ради денег кормил свою жену психотропными препаратами. И думаю, найдутся свидетели, которые это подтвердят. А люди, заинтересованные в ее судьбе, сделают все, чтобы посадить тебя и всю вашу добросердечную компанию на долгие годы. Понимаешь?
– Да что ты врешь! Никому она никогда не была интересна, а теперь – тем более!
Людмила с пренебрежением взглянула на своего мужа.
– Отнюдь. Ее разыскивали. Но не по фамилии отца, а как Серебрянскую. У нее родственники во Франции и Америке. Они просто жаждут познакомиться со своей российской сестрой. Наверняка, ты это знал.
– Нет. – Буркнул Сашенька. – Не пришло в голову. А может, эти Серебрянские тоже хотят поучаствовать в дележе наследного пирога?
– Я не читал завещания. А ты рассказывай все до конца. От этого зависит, сможем ли мы спасти твою шкуру.
– Я тоже завещания не читал. И не знаю точных размеров ее наследства. Когда я сюда приехал и разговаривал с Синельниковым о перспективах открытия в городе юридической конторы, он предложил мне сделку. Тогда, будучи опекуном Людмилы, он получал слишком маленький процент. Ведь кровного родства у них не было, а жениться на ней он не мог. Поэтому, глядя на меня, ему пришло в голову решение и моих, и собственных проблем.