В эту секунду по телу прошла нехорошая дрожь, как от волнения. Но это волновалась Агнэя. Что-то ее встревожило. Однако теперь, я чувствую некую примись жалости и сострадания. Интересно, что там происходит…
***
-Мирош, пожалуйста, иди домой,– взмолилась я, выглядывая из окна на улицу.
–Агнэшка, впусти! Я…я все понял! Ты была права!
Мирош стоял под моим окном. Но даже в ночной темени, я видела, как опухли от выпитого, его глаза. Он вообще редко пил. А тут, наверное, постарался на славу. Еще и разбудит соседей…на утро, вопросов будет, не оберешься!
–Я сейчас выйду,– сказала я.– Стой на месте.
Я мрачно вздохнула, кинула взгляд на ребенка. Спит. Сопит так забавно и ручки сложил под щечкой. С ним ведь ничего не случится? Я тут рядом. Успею быстро вернуться.
Накинув на плечи свою вязаную кофту, я вышла за дверь и закрыла ее. Стараясь не скрипеть половицами, я прошла по тихому и сонному коридорчику до лестницы. Спустившись, я достала ключик из-под пустой бочки, около входа. Я повернула ключик в замке и открыла дверь и чуть не столкнулась с Мирошом.
–Я же сказала стоять на месте!– зашептала я громко.
Руки Мироша тут же обвились вокруг меня, и мне в лицо ударил крепкий запах алкоголя. Сколько же он выпил?!
–Агнэшка,– страстно прошептал он, обнимая меня крепче и стараясь поцеловать.– Я так…переживал! Ты ушла, а я себе места найти не мог…
–Я вижу, как ты его себе найти не мог,– буркнула я. – Поплелся в трактир и напился! Отпусти меня!
–Не отпущу,– пьяно проговорил Мирош, закрывая за собой дверь, и мне пришлось отойти назад, чтобы не шуметь лишний раз. – Я все…обдумал. Ты была права! Мы с тобой мир увидим! Я уже сказал…отцу. Пусть он и его…лекарская лавка, горят в Пекле.
–Лекарство, дело всей твоей жизни,– мрачно сказала я, пытаясь убрать его руки со своей талии.– Ты сам так говорил.
–Ты важнее, Агнэшка…– снова проговорил он, и прижал меня к стене. Деваться было некуда.
Поцелуй Мироша был властным и пах горьким вином. Мне стало неприятно. А когда его руки по-хозяйски стали шарить под моей кофтой, то я вовсе взбесилась.
–Мирош! Немедленно прекрати…!
–Пойдем к тебе…Агнэшка.– прошептал Мирош, глядя мне в глаза. – Только ты мне нужна. Правда…
–Мирош ты пьян, – сказала я сурово, и наконец, сняла с себя его руки. Мне почему-то было противно его прикосновение ко мне. – Иди домой и проспись. А завтра поговорим на трезвую голову. Ты может, и не вспомнишь, что был у меня!
Мирош сжал зубы и нахмурился. Я думала, что хорошо его знаю. Думала…именно поэтому, я не ожидала, что он вздумает ударить меня по лицу наотмашь. Мне не было больно. Но ноги подкосились и я осела на пол. В волосы мне тут же вцепилась грязная пятерня, дурно пахнущая кабаками. Мирош тащил меня в пустой зал таверны. Вот тебе и друг детства…
Я ошибалась, когда думала, что хорошо его знаю. Я о Мироше и не знала ничего толком никогда. Снаружи добрый. Но стоит начать перечить ему, и вот что появляется вместо доброго и улыбчивого юноши.
Меня приподняло над полом, и швырнуло на широкий деревянный стол. Я убрала с лица волосы. Мирош суетливо возился со своими штанами, пытаясь расстегнуть их, но петелька была слишком сложным механизмом для пьяного человека. Я лишь презрительно усмехнулась. Как же он жалок…и я его любила? За что? Что мне в нем так понравилось? Или мне было все равно, к кому в рабство себя отдать?
У Мироша, наконец, получилось справиться со штанами, и он торжествующе спустил их. Он больно схватил меня за бедра и подтянул к себе. Его горячая плоть коснулась внутренней стороны бедра и он, схватив меня за затылок, заставил смотреть ему в глаза. Не знаю, что он хотел увидеть. Может слезы или страх. А может покорность и согласие. Но ничего из этого не было. Я была спокойна. Мирош растерялся, и я поняла, что он хотел увидеть меня сломленной и слабой.
–Мирош, – начала я спокойно, – все еще можно исправить. Ты уйдешь отсюда. И я никому и никогда не расскажу о том, что тут было. Я думаю, не надо говорить, что теперь между нами все кончено. Мы не пара друг другу. Прости…
В его глазах отразилась такая мука, что мне стало его жалко. Но жалость, это не любовь.
Мирош вскрикнул, и я получила по физиономии еще раз. Я откинулась на спину, прикладывая к скуле свою ладонь.
–Все равно…все равно я тебя трахну!– пыхтел он, суетливо возясь с моей юбкой. – Кому ты потом будешь такая нужна?! Шлюха!
И это был Мирош…тот самый добрый и светлый Мирош. Мальчик, который так трепетно хранил нашу любовь?
Он пытался проникнуть в меня, но видимо алкоголь и недостаток опыта в этом деле, делали свое дело. Мои руки он схватил и прижал к столу. Но я не сопротивлялась. Мне стало настолько плевать, что я сама себе поразилась. Почему я не вырываюсь и не пытаюсь позвать не помощь! Ведь это же ужасно!