Я довёл его! Это я увидел вчера по его глазам, когда продефилировал мимо в одном полотенце, и пожелал ему спокойной ночи. Почти две недели без секса — это издевательство и мазохизм, но так надо! Сегодня Костас весь день поглядывал на меня взглядом людоеда. Сейчас он сидел на кухне, и пил кофе в одиночестве. Я принял душ, провёл все необходимые манипуляции, обернул бедра полотенцем, и ринулся в атаку. Я прошёл на кухню, открыл холодильник и достал бутылку воды. Отвинтил крышечку, и не став брать стакан, отпил прямо из горлышка. Несколько капель потекли по моему подбородку на шею. Я краем глаза увидел, как Костас проводил их взглядом. Жадно проводил. Я поставил бутылку назад и, наклонившись, мне точно известно, что полотенце очень симпатично обтянуло мой зад, оторвал виноградину с тарелки, на нижней полке. Закрыл дверцу, медленно раскусил ягоду и, пожелав Костасу спокойной ночи, повернулся и вышел с кухни. Далеко я не ушёл! Моё наваждение уронил голову на стол, пару раз стукнулся об него лбом, и простонал. И ещё, кажется, пару раз послал меня куда-то. Надеюсь туда, куда мне очень хочется. Звук отодвигаемого стула и, очень тихо и очень быстро, я влетел в спальню. Вовремя! Дверь открылась именно тогда, когда я сбросил полотенце на пол. Меня сгребли в крепкие объятия, притянули за шею и жадно поцеловали. Одежда Костаса улетела вмиг! Он опустился на колени, и сделал самый улётный минет в моей жизни. Да! Мои уроки не прошли даром. Затем, Костас лёг на спину и притянул меня к себе, но… Я быстро перевернул его, и уронил между своих разведенных ног. Его удивленное лицо стоило двух недель воздержания! А моя задница оценила деликатность и сдержанность Костаса, и отдалась ему с радостью. За что получила по полной, и мы с ней утонули в бешеном оргазме вместе! А мне пообещали, если ещё раз буду его изводить, меня кастрируют и отымеют так, что я неделю на задницу не сяду. Но когда Костас сказал, что по поводу кастрации он пошутил, я облегченно вздохнул, обнял своё темпераментное наваждение, и крепко уснул.
Я наконец-то добрался до флешки, которую оставил мне отец Костаса. В любовном угаре я снова совсем забыл о ней. Это была бомба замедленного действия. На флешке были материалы на мэра, на криминального авторитета, который заменил Черепа и, как выяснилось, его подставил. Всё это помог Димитрию собрать один талантливый частный детектив. Он оказался умнее и осторожнее своего нанимателя, и вовремя смотался из города, забрав семью. Ещё на флешке была папка, специально адресованная Костасу. Оказалось, что Димитрий случайно стал свидетелем ссоры своего старшего сына и мэра на годовщине смерти жены. Он слышал их неприятный разговор и видел, как Костас ударил чиновника. Он понял, почему его сын уехал из дома и так редко возвращался. Он знал, каким опасным был мэр и беспринципным. Димитрий хотел попросить помощи у Черепа, но тому пришлось уехать. Тогда он начал собирать компромат сам. Нанял детектива и тот два года по крохам собирал материалы и отдавал Димитрию. Видимо, мэр что-то заподозрил, и начал целенаправленно сливать бизнес семьи Дмитриадис. Предчувствуя беду, отец Костаса привёз ценную флешку мне и, как оказалось, о моих чувствах к своему сыну он догадался. А я, замотавшись с делами, даже не посмотрел её вовремя. Я отдал приказ своей службе безопасности собрать осторожно свежие новости о делах мэра. Оказалось, у моего начбеза на него кое-что есть. Зуб есть. И даже не совсем зуб, клык целый. Подручные мэра пытались отобрать небольшой бизнес у его близкого родственника. Узнав, что родной брат жертвы работает у меня, отцепились, но как говорится, осадок остался. Но у мэра до сих пор хватало ума не задевать меня лично. Мои связи могли поставить жирную точку в его карьере. Крупные инвестиции или мелкий провинциальный мэр-взяточник? Ответ очевиден. Через неделю у меня были все материалы, чтобы оправдать Павла Черепицкого и посадить надолго мэра с конфискацией. Где находился Череп, я знал. Сделал один звонок, поговорил. Череп обещал быть через неделю. Копию флешки плюс свои сведения я отправил ему спец почтой. Теперь его ход.
Сегодня Костас уехал домой один. У меня была назначена встреча, его присутствие было не обязательно, и я его отпустил. Неделя была загруженной, мы устали оба. Когда я вошёл в квартиру, в ней было темно. Мой любимый сидел в гостиной в кресле у окна. Пиджак валялся на диване, галстук тоже. Белая рубашка была расстегнута на груди. Костас пил коньяк маленькими глотками, задумчиво глядя на ночной город. Я подошёл и сел на подлокотник кресла, взъерошил его тёмные волосы.
— Что-то случилось?