— Во всяком случае, на коньках он бегает как начинающий! — прокомментировал один из коллег Джексона.
— Смотрите, смотрите! — повторил Джексон.
В это время Билл пересек синюю линию и, видя, что ему некому отдать шайбу, принял решение самому идти на ворота. Он заметил удивление на лице Тихэйна. Мур и Тихэйн играли «по учебнику». Они держались рядом, пытаясь вынудить Билла свернуть в сторону или отпасовать. Но Билл сперва толкнул плечом Тихэйна в грудь, а затем налетел на Мура. Он услышал невольное «уффф!», когда у Мура перехватило дыхание и он навзничь повалился на лед. Биллу же не только удалось сохранить равновесие, он прокатился вперед на одном правом коньке, но и не упустить шайбу, когда Тихэйн бросился вдогонку за ним. Увидев перед собой растерянное лицо вратаря Джонни Босфилда, вышедшего из ворот, чтобы срезать угол, Биллу не хватило умения обойти его, как это сделал Оукли, и, увидя незащищенный угол ворот, он сделал бросок. В последний момент Босфилд вытянул руку, и шайба, задев его за плечо, вылетела на трибуну, а Билл, потеряв равновесие после мощного броска, упал и, заскользив по льду, врезался в борт позади ворот.
Когда он поднялся, того Билла Спунского, который прорвался сквозь защитников и сделал отличный бросок по воротам, уже не существовало. Был другой Билл Спунский, застенчивый, не верящий в свои возможности игрок школьной команды из Виннипега. Он слышал выкрики и смех хоккеистов. Игроки из его команды и команды соперников смеялись и о чем–то друг с другом говорили. Тихэйн улыбнулся Биллу и покачал головой, он все еще был в растерянности. А Покеси Уорес, стоя у синей линии, улыбался и смотрел на Билла, словно никогда прежде его не видел.
— Ну, что я вам говорил! — захлебывался от восторга Джексон, обращаясь к соседям. — Что я говорил?!
— Да! — отозвался один из его коллег. — Но ведь это простая случайность. В девяти случаях из десяти он окажется на льду, если будет так играть, и оставит ворота без защиты!
— Ладно, ребята, если это произойдет, можете измываться надо мной сколько угодно, — отозвался Джексон. — Я не однажды наблюдал за этим парнем. Если он теряет шайбу, то всегда успевает вернуться в защиту.
Больше Джексон не распространялся на эту тему. Он вспоминал, как то, что сейчас показал Спунский, Билл проделывал еще когда он впервые увидел этого парня в Виннипеге. Ему не часто приходилось видеть подобное. Так могли играть только те, кто полностью преображался во время игры. Нельзя было предугадать, что сделает Спунский, когда шайба окажется у него, предугадать его мощный рывок и яростную атаку.
Билл не догадывался, о чем думает Джексон. Он стоял на своем месте в защите. В игру была вброшена новая шайба.
— Ну и бросок у тебя, парень! — посмеивался Босфилд, потирая плечо. — Если бы шайба попала чуть ниже, то врезалась бы мне в тело!
Билл не знал, что отвечать.
— Просто случайность, — сказал он.
— Вот именно случайность, — услышал он чей–то голос и обернулся.
Это был Мур. Лицо у него покраснело. И вдруг Билл вспомнил свою первую встречу с ним, когда Мур заявил, что бьет наповал, а Билл ответил, что сам бьет наповал. Сейчас ему пришло на ум, что Мур, возможно, подумал, будто Билл, вспомнив об этом разговоре, нарочно уложил его на лед.
— Только попробуй повторить это еще раз, — продолжал Мур, — и я оторву тебе башку.
Билл хотел сказать, что сделал это не нарочно, но промолчал. К чему разговоры? «Хоккей — игра сильных и духом и телом», как выразился Покеси Уорес. Тут не до того, чтобы щадить чье–либо самолюбие. Почему же Мур почувствовал себя оскорбленным? Билл толкнул и Отто Тихэйна, правда, тот удержался на ногах, но Тихэйн только усмехнулся на это.
Когда Спунский возвращался в свою зону, тренер прокатился мимо него.
— Это была хорошая игра, — похвалил Уорес. — Но не мешает поглядывать по сторонам, дать возможность нападающим прийти к тебе на подмогу.
— Понятно, — отозвался Билл.
Подкидывая и ловя на ходу шайбу, Уорес, направляясь к месту для вбрасывания, подумал: «Взрывной парень. Но какое возбуждение охватило меня, когда я наблюдал за атакой этого… как его… Спунского».
Ему приходилось испытывать подобное чувство. И хотя в течение года он видел сотни игроков, но такое ему приходилось наблюдать нечасто. Иногда восторженное чувство овладевало им при виде красивой игры перед воротами или при умелом владении шайбой, отлично примененном силовом приеме. И он никогда не забывал фамилии игрока, который вызывал у него такое чувство. Даже много лет спустя при упоминании имени этого хоккеиста чувство это вновь напоминало о себе.