— Именно так! — коротко обрезал Билл. — Из школы.
Ему не хотелось продолжать разговор на эту тему, и он спросил:
— А вы кто?
Парень несколько секунд размышлял над вопросом, уставившись на кончик дымящейся сигары.
— Значит, ты не знаешь, кто я? — вопросом на вопрос ответил он.
— Нет.
— Я Бенни Мур.
Сказав это, он уперся взглядом в Билла, словно желая проверить, какое впечатление произведет его имя.
Билл сразу же вспомнил просьбу девушки–администратора.
— Слышал, — холодно произнес он. — Вас просили позвонить вашей сестре.
— Кто просил?
— Дежурная внизу.
— Ах, она… — протянул Мур.
— Вы живете в этом номере? — спросил Билл.
— А разве похоже, что я здесь живу? — саркастически отозвался Мур.
— Вы поняли, что я имею в виду, — невозмутимо, произнес Билл. — Мне сказали, что я буду жить здесь с Тимом Мериллом.
При этих словах Биллу показалось, что в глазах Мура сверкнуло что–то вроде зависти.
— Я забыл взять внизу ключ от своего номера, — хмуро объяснил он. — А тут горничная делала уборку, вот я и вошел отдохнуть немного. Еще подумал, что встречу Мерилла.
Биллу показалось странным, что кто–то мог запросто войти в чужую комнату, расположиться на чужой постели и задымить сигарой…
Беззастенчивый тип, решил он про себя. На его месте Билл неделю прождал бы у двери, лишь бы увидеть Мерилла и сказать ему несколько слов. А может быть, так принято у профессионалов?..
— Тузы из «Листьев», конечно, соизволят прибыть завтра, к началу медосмотра… Только мы, несчастные юниоры, и школьники, — сделав ударение на последнем слове, криво усмехнулся Мур и продолжал, — должны явиться с вечера в воскресенье…
Мур встал и потянулся. Он был повыше Билла и шире в плечах.
— Я и сам не прочь приехать сюда в комфортабельном автомобиле с откидывающимся верхом, — завистливо продолжал Мур, поглядывая на Билла. — Ты, верно, возгордился, что тебя поместили вместе с Мериллом?
— Я приехал сюда играть в хоккей, и мне все равно, с кем меня поселили, — отозвался Билл,
— Я приехал сюда играть в хоккей, и мне все равно, с кем меня поселили, — писклявым голосом передразнил Мур.
Явно довольный собой, он снова растянулся на постели, запыхтел сигарой, пустив облако дыма к потолку.
— Запомни, малый, когда начнутся тренировочные игры, берегись — я бью наповал.
Положив чемодан на кровать, Билл принялся расстегивать ремни.
— Я тоже бью наповал, — ответил он.
— Что, что? — переспросил Мур, рывком садясь на край постели.
Билл посмотрел ему в глаза, понимая, что тот подначивает его, вызывая на ссору, и решил не поддаваться,
— Я тоже бью наповал, — повторил он.
Билл кое–что знал о Муре. Он был известен не только как классный хоккеист, но и по другим причинам.
Весной, в финальных играх команд юниоров, Мур был дисквалифицирован за то, что бросил шайбу в арбитра, удалившего его на две минуты. Шайба попала арбитру в лицо, и врачам пришлось наложить несколько швов. Дисквалификация еще не была снята. Билл читал об этом в одной из торонтских газет. Там, между прочим, говорилось:
«… Среди кандидатов числится и Бенни Мур. Решение о его дисквалификации за нанесение травмы арбитру во время полуфинальной игры юниоров должно быть рассмотрено в конце сентября. «Листья», очевидно, верят в его способности и надеются, что за время тренировочного сбора наказание будет снято. Поведение Мура на сборах возможно повлияет на решение руководства НХЛ. Иначе говоря, если он вновь не сорвется, то все будет в порядке. В противном случае — вон!»
— Буду ждать, когда ты в первый раз стукнешь меня, — лежа на постели, произнес Мур.
Спунский был на два года моложе Мура. Слышал Билл и о биографии Мура, которая в какой–то мере могла объяснить черты его характера. Сирота, он жил у деда с бабкой, несколько лет провел в детдомах. По–видимому, Мур считал обязательным поддерживать свою репутацию забияки. Но Билл слишком был утомлен, чтобы играть в его игры. Прошлой ночью он работал далеко заполночь после матча борцов и к тому же плохо спал, возбужденный предстоящей поездкой на сборы.