– Садись, Владислав. Кажется, нам нужно слегка поработать с твоими настройками. Возможно, придётся немного увеличить уровень тестостерона.
Услышанное совершенно не понравилось С 04.
– Хотите, чтобы я бросался на каждую встречную женщину?
Доктор не ответил, в комнату вошёл Ларин с планшетом в руке, и оба уставились на экран. Похоже, предстояла очередная перегрузка, но С 04 не хотел быть отключенным. Внутренний анализ подтверждал, что с ним всё в порядке. Вместо того чтобы сесть в кресло, киборг подошёл к окну. Пальцы коснулись прохладного стекла, оно казалось совсем тонким, хотя С 04 знал, что пробить его будет невероятно сложно. За ним простиралась панорама бескрайнего города, тонувшего в красноватом мареве. Где-то там ждала возвращения своего возлюбленного Светлана. Осознание этого наполняло грудь какой-то непонятной грустью. Может, потому что эта женщина, ради которой его создали, никогда не узнает о том, кто он есть на самом деле? Не человек, киборг. Искусственно созданный организм с аугментированным кусочком человеческого мозга.
И чтобы наконец-то с ней встретиться, нужно следовать всем указаниям окружавших людей. Позволить им поработать над своим сознанием и вылепить идеального Владислава Первеева.
Разве у него есть выбор?
Прозвучало негромкое: «рестарт».
Красное марево превратилось в точку, сжалось, и наступила темнота.
Глава 3
Владислава больше нет…
Светлана засыпала и просыпалась с этими словами. Они приходили к ней постоянно в течение дня, за которым шла очередная ночь, полная кошмаров.
«Мозг поврежден настолько, что восстановить его уже не удастся…» – сказал нейрохирург, снимая перчатки, в тот страшный день, когда она пришла навестить возлюбленного в последний раз. Эти слова похоронили последнюю надежду. И даже нанятая отцом команда нейрофизиологов не смогла её возродить: «Не всё потеряно, ведутся активные разработки в области нейрогенеза… Мы сделаем все, что в наших силах».
Временами Светлане казалось, что она выплакала все слёзы, и теперь рыдала её душа, а глаза оставались сухими. Чем больше проходило времени со дня аварии, тем острее становилось желание прекратить это мучительное существование. Она никогда больше не сможет ощутить жар его объятий, не испытает восторга от близости… Владислава больше нет…
Постепенно смешалось время суток, ночами Светлана ходила по дому, спотыкаясь и натыкаясь на стены, днём спала, сутками забывая поесть. Вот и сейчас мозг даже не пытался определить, утро сейчас или вечер. С потолка лился рассеянный свет. Окна были наглухо забраны шторами.
– Выпей, дорогая, – отец заботливо протянул ей стакан с водой.
«Наверняка со снотворным, – подсказал усталый мозг, – чтобы опять пришли эти сумасшедшие сны».
Светлана молча уткнулась лицом в подушку, думая лишь о том, что зря поддалась уговорам отца пообщаться с ним. Уже долгое время она никого не впускала в свой дом. Не хотела, чтобы видели её такой: угасающей, потерявшей интерес к жизни. Выходила лишь для того, чтобы забрать доставленные продукты, и вновь включала защиту дома. Режим «privacy-5» не позволял даже приближаться к периметру, за нарушителями выезжала служба безопасности. Последний раз по вызову приехали за Лариным. С каким-то мрачным удовлетворением Светлана наблюдала с балкона, как Эдгара уводят «спасатели».
Он приезжал чаще остальных и подолгу стоял у ворот. Девушка всегда знала о его чувствах и игнорировала, потому что не хотела ссоры двух лучших друзей. Но именно сейчас возненавидела за то, что он жив-здоров и продолжает её любить, за то, что может её видеть и слышать хоть каждый день, обнимать, дарить цветы, сочувствовать и вытирать слёзы. А того, с кем она существовала как одно целое, больше нет. У них с Владом будто было одно тело на двоих, они не расставались и не знали, что такое разлука или ссора…
– Ты должна это выпить, Света, – прозвучал напряжённый голос отца, – и я расскажу последние новости. Они могут тебя взволновать.
Как же он ошибался… Теперь ничто не могло её взволновать. В душе – пустота и холод. Собственная судьба была совершенно безразлична Светлане. Владислава больше нет… Она, по сути, тоже мертва. Разница лишь в том, что у неё пока есть плоть.
Словно со стороны она видела себя, лежавшей на любимом бежевом диванчике Владислава, закутанной в тёплый плед. И заросшее лицо отца, сидевшего рядом.
– Это всего лишь успокоительное, не снотворное. Выпей, дочка…
«Он никогда раньше не носил бороды, – отстранённо подумала Светлана, прежде чем взять стакан из рук отца. – И волосы у него совсем поседели, а брови пока ещё чёрные».