Разморенный жарой город стоял в пробках. На деревьях поникли обожженные солнцем листочки. В пыльных коробках кондиционеров, висящих на домах подобно наростам, бешено крутились лопасти вентиляторов.
Процокав каблуками-шпильками несколько десятков метров, я спустилась в прохладу подземного перехода.
Если утром метро пожирает людей пачками, то ближе к полудню, оно деликатно проглатывает их небольшими группками. Все-таки большинство городского народонаселения сейчас на работе... Хотя, по автомобильным пробкам этого и не скажешь...
Уже мчась в метропоезде, я делаю еще одно не менее важное на сегодня дело: достаю из сумочки телефон и немедленно выкладываю новость в своем блоге:
“Друзья, спешу поделиться радостью. Договор на “Нежное сердце оборотня”, наконец-то, подписан. В честь сего радостного события объявляю два дня бесплатного скачивания…Ваша Алина Всесезонная.”
Выложила, выдохнула и с облегчением откинулась на сиденье. Можно расслабиться. Тем более, что ехать мне до конечной. А это почти час. Но тут в памяти совершенно не к месту всплыла сказанная редактором фраза: “Скоро писателей будет больше, чем читателей”. Фраза как фраза, но она оставляла после себя какое-то неприятное послевкусие. И действительно, даже среди моих подписчиков большая половина пишет, а еще половина из тех, кто пишет имеет хоть одну изданную книгу.
Интересно, а сколько сейчас в вагоне писателей? А в этом поезде, а в метро в целом?
Вон, например, сидящая напротив полная дамочка с ужасной брошкой на груди и ноутом на пухлых коленях. Судя по вдохновенному лицу и быстро стучащим по клавиатуре пальчикам, она, наверняка, сочиняет что-то очень романтическое. Или та от ушей до пупка“отпирсингованная” брюнеточка в кожанной юбочке, что кликает черным ноготком по своему телефону. Такие обычно любят придумывать что-нибудь из серии дизель-панка или антиутопии...
Мне вдруг представилось, как тысячи попаданцев и попаданок путем взрыва, падения, томления, глумления, провала в этот момент оказывались в иных мирах по воле очередного автора. Кто-то сохранял свои тела, кто-то вселялся в новые подобающие суровой эпохе. Женщины открывали в себе колдовские способности, мужчины становились магами или вампирами, что с сочным хрустом впиваются клыками в нежные шеи доверчивых красавиц, по готическим замкам летали огненные шары, а по ту сторону магического экрана бегали брутальные рпгэшники, загнанные в прокрустово ложе игрового сценария. Миллионы стонов, охов, ахов, рыков и криков сопровождали эти полеты, провалы и превращения…
Глядя на брюнеточку, я вдруг представила ее на каком-нибудь балу условно галантного века, среди всех этих париков, корсетов, кринолинов. Вот так внезапно берет и проваливается прямиком из вагона в иное измерение. На нее сквозь золотые лорнеты взирают изумленные гости, так сказать, весь высший свет королевства. По залу плывет возмущенный шепоток. Брюнеточка в свою очередь изумленно пялится на гостей и тщетно пытается одернуть коротенькую юбку. Хотя, нет, не пытается, ведь она девочка без комплексов. Вдобавок, в нее с первого взгляда влюбляется единственный отпрыск местного короля Клодовика XV Охлуф…
В этот момент поезд влетел на станцию и остановился. Бухнули открываясь двери. Брюнетка вышла, смерив меня недовольным взглядом. Кажется, я чересчур пристально рассматривала ее. В вагоне осталось еще пара пассажиров, не считая меня и толстушки с ноутбуком. Двери грохнули снова, мы покатились дальше. Снова станция. Снова бухали двери. Кто-то входил, кто-то выходил. Но меня это особо не беспокоило: новый сюжет властно захватил мое воображение.
Итак, в брюнетку с пирсингом влюбляется единственный отпрыск короля Охлуф. Нет, Охлуф, пожалуй, не пойдет, уж очень похоже на олуха. Тогда, скажем Освальд. Освальд влюбляется в … Интересно, как ее зовут. Допустим, Полина. И в знак любви к Полине и протеста против замшелых устоев своего шелково- креолинного королевства протыкает себе пупок... Масса приключений, интриг, подлых заговоров.... И вот влюбленные наконец-то вдвоем. Жаркие объятия. Горячие поцелуи. Освальд хорошо целуется и Полина не в силах ему противостоять. Поцелуи все ниже, все проникновеннее...И тут его обезумевшие от страсти губы касаются чего-то металлического. Он с ужасом отстраняется, смотрит, а там… тоже пирсинг. Нет… пожалуй, это слишком… Не пойдет…Тут надо еще подумать…. А начать наверное лучше со слов: “Наташа, скажи на милость, зачем ты бросила институт, - прошептала мама!..” Хотя стоп, какая Наташа, у меня же героиню зовут Полина….