После еды меня охватила приятная истома и я, вальяжно растянувшись на сене, не заметила, как закрыла глаза. Вернее они закрылись сами собой...
Толстые обрезиненные кабели извивались за окном как змеи. Поезд мчал меня сквозь бесконечный туннель. На экране моего телефона пульсировал недавно набранный текст:”...В честь сего радостного события объявляю два дня бесплатного скачивания…Ваша Алина Всесезонная.”
Сидящая напротив меня полнушка с ужасной брошкой на груди что-то быстро-быстро печатала на своем ноуте. Вид у нее был до нельзя сосредоточенный.
“Фух, - подумала я с облегчением, - задремала в метро и не заметила. Но какой реалистичный сон. Даже горло до сих пор саднит от средневекового хлеба…Надо бы попить водички.”
Я полезла было в сумочку за минералкой, как вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв голову, я с удивлением обнаружила, что взгляд принадлежит полнушке с ноутбуком. Лицо ее было строго, если не сказать сурово. Ярко накрашенные губы краснели, как стоп-сигнал. Некоторое время мы молча изучали друг друга. В конце концов мне это надоело:
-Вы что-то хотели? - спросила я с улыбкой, но полнушка никак не отреагировала на мой вопрос. Лишь стоп-сигнал превратился в тонкую красную презрительную линию.
-Ну, знаете…- возмущенно пробормотала я и глянула по сторонам. В вагоне кроме нас никого не было. Почему-то это обстоятельство неприятно поразило меня. Я снова посмотрела на полнушку.
-Открой глаза, - вдруг сказала она.
-Что простите?
-Открой глаза, дурында.
Волна возмущения накрыла меня девятым валом. От этого возмущения я и проснулась...
Проснулась и едва не закричала от ужаса: сэр Ромуальд стоял в шаге от моего импровизированного ложа и беззастенчиво разглядывал мое расслабленное сном тело. В руке его потрескивал факел.
Я тут же села, прикрыв грудь руками.
По губам его пробежала усмешка: мой испуг не остался незамеченным.
-Хорошо спалось?- пророкотал сэр и ту же добавил:
-Можешь не отвечать. Вижу, что хорошо.
Он отошел к стене и вставил факел в специальный держатель. И без того бледная полоска света в узком окне стала совсем черной.
-У нас тут на прошлой неделе ведьму сожгли, - вдруг без всякого перехода начал он.- Так ее было не жалко. Старая, страшная. А тебя жалко. Уж больно красивая.
Я впервые смогла рассмотреть его, как следует. Крупный нос, крупные губы, волевой чуть выступающий подбородок. Все черты словно высечены из камня.
-Почему вы это мне говорите? - прошептала я, чувствуя, что начинаю трястись от охватившего меня страха.
-Почему? Ты еще спрашиваешь почему, ведьма? - засмеялся он и смех этот был похож на рык дикого животного.
-Может ты еще скажешь, что невиновна в падеже скота в одной из моих деревень? Или быть может ты хочешь, чтобы к тебе применили пытку с пристрастием, а потом сожгли?
Я отрицательно мотнула головой, ибо слова застряли у меня в мгновенно пересохшем горле.
-Ну что, ведьма, ты видишь, что деваться тебе некуда? Но, - тут он сделал паузу, - если ты поможешь мне, я быть может спасу тебя от костра.
-Но чем же я могу вам помочь?
-Мне нужно навести порчу на одного моего соседа. Дело в том..,- тут он несколько замялся и даже на мгновение потупил свой взор,- что я проиграл ему в кости свой родовой замок и теперь пришла пора расплаты … Можешь сделать так,чтобы он забился в падучей и издох как собака?
-Вы меня с кем-то путаете…- пролепетала я.- Я...я не умею колдовать.
-Я не умею колдовать, - передразнил он меня и снова перешел на угрожающий рык:
-Тогда горе тебе! Тогда только костер, ведьма!
Он почти выплюнул это слово мне в лицо.
-Только очистительный костер!
Моя нервная система была взведена, как пистолет. Оставалось лишь нажать на спусковой крючок. И этим спусковым крючком стал последняя фраза про костер. Слезы хлынули из глаз моих градом и я затряслась от беззвучных рыданий.
-Ладно, сейчас я пришел не за этим, - вдруг смягчился громила, - До сих пор перед глазами стоит твоя белая задница, а в носу - аромат твоего тела….Потрясающий аромат. Наши женщины так не пахнут. Наверное потому, что ты ведьма. И я… я хочу тебя прямо сейчас...
С этими словами он скинул с себя рубашку и штаны, оставшись в своем голом и отвратительном великолепии.
Высокий, статный, без грамма жира с сальными волосами до плеч, он мог бы считаться красавцем, если бы не слишком широкие плечи, - отчего голова казалась непропорцианьно маленкой, - и чересчур длинные руки. Казалось, еще немного и он, по горильи изломав кисти, обопрется ими о землю впереди себя. Вид его восставшей плоти был поистине ужасен. Я еще никогда не видела таких больших экземпляров и чувствовал себя бабочкой которую вот-вот насадят даже не не булавку, а хороший толстый гвоздь.