На меня вдруг нашло какое-то оцепенение. Я тупо смотрела на глухую стену перед собой, не в силах не пошевелить ни рукой ни ногой. А потом случилось чудо: перед моим мысленным взором вдруг ясно возникла, так называемая, приемная зала, а в ушах зазвучали голоса хозяина замка и его гостей.
Может я действительно стала ведьмой от пережитого стресса? Или это все-таки сон? А во сне ведь все возможно.
В освещенной факелами зале их было четверо, не считая свиты сэра Гамильтона, что стояла на некотором расстоянии от него, и слуг самого хозяина замка.
К тому времени, сэр Ромуальд уже успел переодеться. Вместо простой рубахи на нем была какая-то шитая золотом синяя куртка с пышными рукавами и подбитая черным мехом. На широком украшенном позолоченными пластинами поясе висел длинный кинжал в позолоченных же ножнах.
Сэр Гамильтон оказался худощавым субъектом с изъеденным оспой лицом и коротко остриженной головой. Он был на полголовы ниже сэра Ромуальда и на его фоне походил скорее на подростка, чем на половозрелого мужчину. Одет сэр Гамильтон был подчеркнуто скромно в темно -коричневую куртку и обтягивающие штаны такого-же цвета.
Рядом с ним стояли священник в черной сутане и шут. То, что это шут, я поняла по его трехверхому колпаку с бубенцами, которые позванивали при каждом движении и двухцветному трико: одна половина - зеленая, другая- красная. У шута были тонкие черты лица и очень смышленые черные глаза, которыми он с любопытством оглядывал зал. На полном лице священника застыло выражение покоя и довольства. Он нежно оглаживал свой большой серебряный надетый поверх сутаны крест.
Сэр Ромуальд и сэр Гамильтон крепко обнялись. Я бы сказала, преувеличенно крепко. При этом взгляд гостя, чья голова едва выглядывала из-за могучего плеча хозяина замка, был обращен в мою сторону. Мне даже показалось, что он видит меня. Но, по счастью, лишь показалось. В глазах сэра Гамильтона промелькнуло что-то зловещее, но он тут же совладал с собой, придав своему лицу выражение лучистой радости.
Друзья наконец расцепились.
-Вина и еды моим гостям! - рыкнул сэр Ромуальд, оборачиваясь к слугам.
-Прошу прощения, сэр,- ответил один из них, почтенный седой старик, по видимому распорядитель, - но очаг на кухне уже потушен… Есть только холодная телятина и вареные яйца…
-Черт с ним. Неси телятину и яйца. Я голоден, как тысяча волков, забодай меня Кентерверийский вепрь... Надеюсь мои дорогие гости разделят со мной мою скромную трапезу?
-Почту за честь, - ответствовал сэр Гамильтон.
Слуги тут же выдвинули на середину залы длиннющий стол, на котором как по волшебству стали появляться металлические и глиняные блюда с едой. Так на столе я зметила блюдо с нарезанной толстым ломмтями телятиной, вареные яйца в глиняных плошках, зеленый стрелы лука, домашний сыр, сало с розовыми прожилками, какие-то маленькие пирожки… Вино гостям в кубки изготовился разливать застывший около стола сонного вида слуга с кувшином.
У меня при виде всего этого заурчало в животе. Я даже на миг потеряла способность видеть происходящее.
К слову надо отметить, что парадным в этой парадной зале было лишь ее название. С низким закопченным потолком, сложенным из толстенных деревянных балок, с узкими окнами бойницами с одной стороны и большим очагом-камином с другой, она производила гнетущее впечатление. Лишь пару щитов с какими-то гербами над камином, да большая деревянная мишень с торчащими из нее стрелами в дальнем углу несколько оживляли ее...
Но вот, наконец, все уселись за стол. Постоянно зевающий виночерпий разлил по кубкам темно-красное вино. Священник прочитал молитву и Ромуальд, как хозяин, первым преломил кусок серого хлеба с толстой коричневой коркой и, обмакнув в его плошку с каким-то густым соусом, отправил в рот. Его примеру последовали остальные.
Некоторое время все молча насыщались, громко чавкая и рыгая. Ели руками. Жирные пальцы попросту облизывали или вытирали об одежду. Недоеденные хлебные корки и шелуху бросали под стол. Лишь только шут, что сидел по правую руку от сэра Гамильтона, почти ничего не ел и не пил.
Насытившись, стали поднимать тосты. Вначале выпили за хозяина замка, затем за гостей, после за короля и святую церковь, потом стали пить просто так.
В какой-то момент, шут схватил кубок сэра Гамильтона. На что уже заметно раскрасневшийся от выпитого сэр возмущенно воскликнул: