Это была моя последняя инженерная должность. Моя техническая и инженерная карьера продолжалась двадцать восемь лет.
Наступала новая жизнь и начало новой карьеры.
После закрытия проекта «Лави» началась самая некрасивая пора нашего Концерна, когда его руководство показало всю свою нелицеприятность, неумение и нежелание решать проблемы законным путём, отсутствие человеческого и гуманного подхода к людям. Нужно было уволить более пяти тысяч человек! В соответствии с существующими трудовыми договорами, увольнять следовало с конца, то есть первыми должны быть уволены те, кто пришёл последним. Условия для увольняемых сотрудников были хорошими. Им выплачивалась компенсация в размере 2,5 месячных зарплаты за каждый отработанный год. Руководство Концерна хотело уволить не тех, кто пришёл последним, а тех, кого оно считало нужным. Что само по себе понятно и объяснимо. Для того, что бы так сделать, необходимо получить согласие профсоюзов на изменение критериев увольнения. Но это требовало от обеих сторон профессионального умения вести переговоры и желания идти на компромиссы.
Поскольку и руководство Концерна, и члены правления профсоюза воспитывались на одной и той же «местечковой» культуре, не принимающей во внимание понятие «права человека», компромисс был сделан именно в этой области. Профсоюзы согласились с тем, что если работник увольняется добровольно, то они, профсоюзы, претензий иметь не будут. Работник-то не хочет уходить — как его заставишь подписать бумагу добровольно?! Отделы кадров подготовили переговорные группы, которые прошли ускоренные курсы психологов. Они получили необходимые навыки воздействия на людей путём унижения, оскорбления и давления на психику. Вся «операция» начиналась с того, что человека оповещали — он находится в «расстрельных» списках и должен сам себе подписать приговор. Затем руководство кандидата на увольнение предупреждалось, что сотрудника запрещается загружать какой-либо работой. Обычно сажали такого несчастного еврея в пустую комнату и заставляли сидеть целый день, не давая работы, запрещая даже читать техническую литературу.
Некоторых из увольняемых сажали на стул около двери отдела кадров, не разрешая куда-либо отлучаться в «рабочее время». Через определённые интервалы времени работника вызывали и, в течение нескольких часов, популярно объясняли, что это он «угробил» «Лави», Авиационную Промышленность, да и государство Израиль. При этом непрерывно оскорбляли, заставляя подписать бумагу о добровольном отречении, одновременно обвиняя во всех смертных грехах. Я не знал о подобной вакханалии до тех пор, пока не столкнулся с этим лицом к лицу. В одной из групп работал пожилой инженер, выходец из Литвы — Ицхак. Я знал, что он прошёл немецкие концлагеря, а затем воевал в партизанах. Конструктор он был слабенький, но свою часть работы выполнял исправно. Меня предупредили, что часть людей увольняется по взаимному согласию и с ними проводятся переговоры. Более того, все эти люди находятся в ведении отдела кадров, и отдел кадров сам загружает их работой. Нас предупредили, что часть из этих людей, с которыми проводят переговоры, могут находиться в состоянии некоторого стресса, но мы, как руководители, не должны вмешиваться — мол, не наше дело. Этим будут заниматься специально подготовленные люди. Как-то, проходя мимо, я увидел, что Ицхак сидит за своим столом и плачет.
Я присел к нему и начал дружескую беседу. Сначала он не хотел говорить, побаиваясь меня, а потом «раскололся». После его рассказа у меня волосы дыбом встали. Я неожиданно осознал, что происходит вокруг. Стало стыдно за себя, за своё руководство, за Президента Концерна, за профсоюзы, за государство Израиль. Прежде всего, пошёл разговаривать по инстанции. Это была стена.
Говорить не с кем. Официально предупредили, что мне категорически запрещается вмешиваться в «кадровые» дела. Всё это находится вне моей компетенции. Моё официальное вмешательство будет рассматриваться как грубое нарушение своих обязанностей. Всё стало ясно. Я вернулся и подумал, что если не могу вмешаться официально, как начальник, то «войду» неофициально, как в добрые старые времена.