«Наместником бога» на земле служил комендант базы — майор, с другим хобби и другими наклонностями. Он, видимо, был слаб по мужской части и поэтому сосредоточил свою энергию на воспитании матросов. Он ненавидел матросов, как класс, считая всех нас отребьем, бездельниками и вредителями. Образования у него не было никакого. Как и подавляющая часть офицеров в базе, он относился к группе «последних из могикан». Это — офицеры, выдвинутые из среды солдат и получившие офицерские звездочки во время войны. Они не имели права на повышение воинского звания из-за отсутствия элементарного образования и подлежали немедленному увольнению из армии после перевода на «Большую землю». Они цеплялись за Гремиху двумя руками, как за последний плацдарм. При этом ненавидя и обвиняя в своём положении весь цивилизованный мир. Наш комендант был садист и держал в постоянном страхе весь личный состав гарнизона. Но самое любимое его занятие — встречать корабли, возвращающие на базу моряков по окончании отпуска. В ту пору моряки служили четыре года, и им полагался единовременный отпуск на 30 суток. С учетом льгот за службу в Арктике, льгот за службу на подводной лодке и за радиацию, — выходило до 60 суток. На третьем году моей службы срок действительной службы на флоте сократили до трёх лет (в сухопутных войсках — до двух). Понятно, что я должен был бы уволиться в запас на год раньше, если бы не мои, возникшие позже, разногласия с властью.
Спускающихся по трапу моряков, одетых в парадную форму, с чемоданчиками, набитыми подарками для сослуживцев, вкусно пахнущих домом, жёнами и «Большой землёй», радушно встречал... комендант базы. Он останавливал каждого. И, после короткого диалога, арестовывал его и отправлял на гауптвахту.
По его обязательному приказу работали отпускники в самом грязном месте базы — на угольном складе. Одетые в парадное обмундирование, в котором они сошли с корабля.
Идеология ареста излагалась по первому требованию — напомнить всем, что они вернулись к своему хозяину в Гремиху.
Причины ареста также объявлялись по первому требованию. И обычно с добавкой пары суток за сам факт вопроса. Причины ареста зачастую не имели ничего общего с арестованным субъектом. Просто изобретательно рождались в комендантской голове. Один из моряков, которого арестовали за плохую стрижку, снял бескозырку и предъявил коменданту свою абсолютно лысую голову: «Товарищ майор, за какую причёску?» Последовал спокойный ответ: «Ну, тогда — за пререкание!»
Недалеко от коменданта всегда стояли несколько командиров кораблей и старпомов, которые из сердобольности или из-за нехватки личного состава, пытались вырвать своих неудачников из пасти коменданта, обещая ему, что они накажут провинившихся собственной властью.
Комендант был также глазами и ушами командира базы. Это он поставлял информацию о прибытии новых гражданских лиц женского пола.
У коменданта была жена, сварливая и некрасивая баба средних лет. Её боялись не меньше, чем мужа. Она любила «арестовывать» матросов прямо на улице и посылать их на выполнение подённых работ. Поскольку она являлась гражданской персоной, особенно часто попадались новобранцы, не знавшие её в лицо. Они были неопытные и наивные, прибывшие с «Большой земли». Они и предположить-то не могли, что их может арестовать баба! В учебном отряде этому не учили. Муж её, видимо, не был способен на мужские подвиги, поэтому она отличалась тем, что любила останавливать колонны матросов возвращавшихся из гарнизонной бани. После короткого осмотра счастливчик отправлялся к ней домой. Впоследствии этот счастливчик был всегда желанным гостем на матросских сходках на камбузе. Его похождения и устные рассказы со всеми подробностями заносились в классику матросского эпоса на века.
Такими вот были властители наших тел и душ.
Они же должны были спасать нас от растлевающего влияния Запада и защищать наши города и сёла от американской агрессии.