— Мы же просто прогуливаем пары, — засмеялась, пытаясь встать.
И почему мои щеки опять вспыхнули от смущения? Надо это прекращать.
Мне стало не понятно, что на меня нашло? Зачем я поехала к нему ночевать, зачем поддалась глупым девичьим эмоциям. Все показалось неправильным.
Но сердцу не прикажешь… от любви не спрячешься под одеялом…
— Черт, Синичкина, ты опять начинаешь сопротивляться, — Марк встал и в его голосе послышалась грубость. — Тебе не надоело?
— Что? — сделала вид, что не понимаю.
— Противиться чувствам, — его глаза потемнели, он схватил меня за руку и больно сжал пальцы. — Вчера ты была совсем другой…
— Такой же, — со смешком покачала головой. — У меня нет никаких чувств, я не понимаю, о чем ты.
Но мы же договорились… наши признания остались там, в темноте…
— Я сказал, что жалею. А ты сходишь с ума из-за ерунды.
— Из-за ерунды? — туманно повторила я, силясь вырвать пальцы из его захвата. — Перестань об этом. Вечереет. Нам пора.
— Не говори, что ты передумала…
— А?
— Я о нас.
— Нет… то есть да. Нет нас, — прикусила язык и прикрыла глаза. — Мне кажется, это ошибка…
Может быть, мама по-своему права? Я просто глупая девчонка и эта дверь для меня закрыта.
— Это из-за того, что я привел тебя сюда? Так? — его голос стал еще жестче. Он сомкнул челюсть, играя желваками. — Неприятные воспоминания?
— Нет.
— Скажи честно.
— Честно, — вырвалась и побрела к кромке льда.
— Синичкина! Что за детский сад?! Потом же жалеть будешь!
— Переживу! — огрызнулась я. — Отдам тебе вещи завтра!
Я скинула коньки, надела ботинки и бросилась бежать домой, утопая в толстом слое снега, двигаясь наперекос, прямиком к прочищенной дороге. Слышала, что Марк что-то с надрывом кричал вслед, но не оборачивалась.
Прибежала впопыхах, забыв, что вылезла через окно и мне не стоит показываться матери. Но я забежала домой, а там меня ждал сюрприз:
— Принцесса! — мать выскочила навстречу, доброжелательно раскинув руки. — Мы тебя заждались.
— А? — я шмыгнула замерзшим носом и двинулась на кухню, словно в тумане. И тут картина маслом:
Димка и его родители вместе с моим отцом, Аленушкой, Иркой и Олегом сидят за столом и угощается пиром на весь мир. Они что-то празднуют и веселятся. Стол ломится от приготовленных блюд. Все нарядные, Дима и его папа в костюмчиках с галстуками. Мой отец смущенно отводит от меня глаза и откашливается.
— Иди сюда, Лиза, — Димка встал и отодвинул мне стул рядом с собой. — Присаживайся, девочка моя…
Глава 25
Правильное решение
Я сажусь на стул, и выразительно смотрю на папу, мол, что такое? Но он по-прежнему прячет глаза, а потом и вовсе накладывает большую порцию салата, опускает голову и занимается его поглощением, полностью забывая про меня. Точнее — делает вид, что забыл.
— Опять не разделась, — деланно смеется мать, разводя ладонями, и помогая мне снять верх от зимнего костюма. Под ним у меня лишь футболка Марка. И тапочки домашние подкидывает, забирая ботинки. — Она последнее время такая несобранная.
— Что поделать, любовь, — смеется Ксения — мама Димки.
— Кушай, Лиза, — хозяйничает сам Дима, горочкой накладывая мне картофеля с мясом. — Давай, не стесняйся.
— Да я не стесняюсь, — выдыхаю я, хватая ложку, косым зрением замечая, как тошнотворно усмехается милая Аленушка.
— Почему не пришла сегодня на пары? — интересуется Дима шепотом, но все за столом прислушиваются в ожидании моего ответа. — Я себе места не находил.
— У меня дела были, — краснею я, набивая щеки едой.
— Какие? — встревает Димкин отец.
— Эээ…
— Да какие ж у этих девчонок дела, — хихикает мать. — По магазинам небось бегала, вон костюмчик прикупила, ботиночки новые, а что, мерзнуть девахе?
— Мерзнуть нельзя, — соглашаются родители Димы и он сам кивает, не отрывая от меня голодного взгляда.
Олег, кстати, меня тоже пожирает, не иначе. И криво усмехается, при этом бровь выгибает, заметив, что я в мужской футболке.
На этом застолье закуской себя чувствую я.
Но скромность в приоритете, виду, что мне неловко, не подаю.
А по поводу одежды — вежливо отмалчиваюсь, ведь последний раз за покупками ходила лет сто назад, не меньше. Но выставлять маму в невыгодном свете не хочется.
— Выпьем же за молодых! — внезапно ошарашивает мать.
Я давлюсь картошкой и начинаю громко кашлять, Димка хлопает мне по спине и подает стакан воды.