«А нужно если оно тебе, мамочка, то иди ищи в сугробе».
Не стоило так дерзить.
Ночь полночь, а я в раскорячку в снегу ковыряюсь.
— Не найдем уже, — сдаюсь, позевывая. — Нафиг надо…
— С ума сошла? Это подарок, неблагодарная девчонка! Даже, если не поженитесь, продать же можно!
Вздыхаю, стягивая рукавички и отогревая покрасневшие ладошки горячим дыханием.
Раздражает неопределенность моей жизни.
Кольцо мы нашли, когда уже светать начало. Потом мать нажарила пирожков, и мы всей семьей вкусно позавтракали. В тишине.
От усталости она была не шатко разговорчива.
Вот, во всем есть свои плюсы.
— Пойду посплю, — сладко потянувшись, я направилась было в свою комнату, но тут матери позвонил Димка. Я так и застыла на месте, приоткрыв рот. Что ему приспичило в такую рань?
— Чего трубку не берет? — удивленно переспросила она. — А, не слышали мы, завтракали вот, — улыбнувшись. — Как дела, Димочка? Да, и мы хорошо. Маме за продукты спасибо огромное! Ой, ну что ты, — со смехом. — Лизочка? Пойдет, обязательно пойдет, — головой закивала. — Она очень рада, засветилась вся от счастья!
— Куда пойду? — расстроилась я. — Семь утра всего…
На часы возмущенно взгляд перевожу. Планировала спать весь день.
— Пока, Димочка! — трубку кладет и за тряпку хватается, стол вытирает.
— Никуда не пойду, — на всякий случай предупреждаю.
— Дима на свидание тебя пригласил в шесть вечера. Платье хорошее себе выбери у Аленушки в шкафу.
— А? — перевожу взгляд на разозленную сестру, убивающую одними глазами. — Вот еще!
— Выспись, и чтоб как штык к вечеру! — прилетает вдогонку.
Нагло игнорирую ее указ.
Падаю лицом в подушку и вырубаюсь махом. Усталость и температура дают о себе знать. Меня мучают кошмары.
И не просто кошмары, а короткие обрывки детских воспоминаний.
— Это тебе, — с улыбкой протягиваю мальчишке, в которого впервые влюбилась, маленькое алое сердечко. — Оно очень хрупкое, не разбей…
А он, окинув меня ледяным, и слишком циничным для его возраста взглядом лазурных огромных глаз, бездушно бросает его на пол.
Раздается звон, от которого я резко вздрагиваю.
Крохотные кусочки хрупкого маленького сердечка, которое я так долго и старательно делала собственными руками, разлетаются по полу.
Мальчик без эмоций смотрит, как я плачу навзрыд.
Разворачивается и уходит.
— Я помогу, — на помощь бежит Димка, он торопливо собирает осколки, ползая на коленях. — Его еще можно починить, Лиза!
— Его уже не починить, — трясу головой, сквозь слезы. — Оно навсегда разбито!
Громкий стук в дверь и тут же она распахивается. Я опять забыла закрыться.
— Лизка, вставай! Хватит дрыхнуть! Уже половина, Дима подъедет без пятнадцати. Я тебе платье подобрала.
На меня сверху что-то падает, довольно таки легкое, но из-за сильного озноба — ощутимое.
Поднимаю голову и разглядываю ярко-красное ажурное платье с кожаными вставками и молнией по центру.
— Жуть, — бормочу, пальцами протирая глаза. — Никогда в жизни такое не надену. Лучше в пижаме пойду.
— Вот и иди в пижаме! — смеется. — А я посмотрю!
— А вот и пойду, — не унимаюсь.
— Вперед! — уходит, захлопнув дверь.
Откидываю платье и достаю свою самую миленькую черную пижамку со скелетиками.
Выхожу, натягиваю пуховик.
— А расчесаться? А макияж? — бежит за мной мать. — А колечко надеть?
— Ай, — отмахиваюсь я, даже не взяв шапку, накидываю капюшон и выбегаю на улицу, где меня уже ждет машина.
Прыгаю на переднее сиденье и выдыхаю.
— Привет, Лиза, — улыбается «мой жених».
Недовольно киваю, глядя в окно.
Почему я решила пойти? Чтобы закончить весь этот балаган.
Никакой свадьбы не будет. И с Димой я встречаться не собираюсь.
Всю дорогу молчим, Дима не пытается из меня ничего вытрясти, чувствуя мой настрой. Но галантно открывает дверцу, когда мы подъезжаем к небольшому ресторанчику в центре. Это самое популярное место в нашем городе, с шикарным видом из окна.
Мы снимаем верхнюю одежду и на мою пижаму смотрят с призрением, поэтому я жалею, что не надела то ужасное платье или хотя бы какую-нибудь юбку.
У них оказывается дресс-код, но Дима каким-то образом договаривается, отчего мне становится неудобно вдвойне.
Нас провожают к столику.
— Дим, прости, это все из-за мамы.
— Ты всегда была взбалмошной, — смеется Димка. — За это я тебя и полюбил, Лиза.