— Проверишь?
— Не открывается, — шиплю рвано. Скорее даже пищу.
Веки на автомате прикрываю. Кислород с трудом втягиваю. И замираю.
Открываю глаза. Снова зрительный контакт устанавливаю.
— В другую сторону, — хрипло.
Вот черт. Я такая дура…
Руки заламываю. Они трясутся и не слушаются. Прикасаюсь к ручке снова.
Поворот. Щелчок. Дверь легко поддается.
Шаг назад. Спиной. В неизвестность.
Голову поворачиваю. Вниз ведет длинная лестница. В подвал.
В темноту.
«В темноте не видно реакции. В темноте можно все. Потому что не видно реакции…»
Там я могу спросить прямо. Не бояться.
Вдох. Выдох.
Вдох. Выдох.
— Не включай свет! — выкрикиваю ему.
Бегу вниз. Дышу отрывисто. Ориентируюсь на ощущения.
Ступенька, ступенька, ступенька.
Еще. Еще. Еще.
Перед глазами лишь непроглядная тьма. Глухая тишина.
И шаги за спиной…
Глава 33
Открытая книга
Марк
— Ну вот, мы с тобой попали в эту загадочную комнату Синей Бороды. Готова окунуться в невероятное приключение, моя милая Лиззи?
Прикрыв глаза, вдыхаю аромат ее волос, словно обезумевший маньяк.
— Ты что делаешь?! — возмущенно выкрикивает в лютой темноте, и только эхо отбивается от стен, приумножаясь по прохладному пространству подвала. — Не подходи! То есть… подходи, но не слишком близко!
По руке меня шлепает и отбегает. Фырчит, рычит, и что-то невнятно бормочет.
Смеюсь, не до конца врубаясь в правила игры. Они постоянно меняются. Это же Синичкина. От нее уже не знаешь, чего ожидать. Это беспощадный круговорот ее настроения и сопротивления. Либо принимаешь, либо сдаешься.
Кисть разминаю, ворочая ладонью по кругу. Место удара нещадно жжет. Она силы не сдерживает, себя не контролирует.
Шаг делаю. Глаза привыкают ко мраку.
— Отвечай, — требует откуда-то со спины.
Оборачиваюсь, меняя траекторию. Иду в сторону ее милого, но до жути злобного голоса.
— Что?
— Не беси, Маркуша, — шипит разозлено. — Не смей!
Хохот внутренности раздирает. И другие эмоции тоже.
Неконтролируемые и неподвластные.
— Повтори вопрос, — прошу насмешливо.
Ее ревность заводит. Хочу продлить. Хочу большего.
Всю ее хочу.
— Коз-зее-ел, — опять, с другой стороны.
Когда она успевает?
— Хватит кататься по углам, колобочек. Иди ко мне в объятия, и я все тебе расскажу.
— Ненавижу-у, — хнычет упрямо.
— Взаимно, — вздыхаю, повторяя излюбленную фразу.
— Ты такой говнюк! Как же ты меня своим дурацким поведением достал!
— Зачем пришла тогда? — вопрос сам собой напрашивается.
— Чтобы понять…
— Что понять?
Наворачиваю круги. Не от скуки смертной, просто приходится. За ее голоском по пятам следую.
— Кто Она, — с волнением. — Я вас видела в ресторане, так что не отвертишься, Маркуша!
— И не собирался, — выдаю однозначно.
— Тогда скажи, кто она и почему ты ее целовал!
— Подруга детства, — уверенно шагаю к выключателю.
Эти кошки мышки порядком надоели. У меня терпение лопается. С хрустом и с треском.
С фейверком, если хотите.
— Не смей свет включать!
Опять шипит, маленькая разозленная фурия.
— Понял, — ладони вверх поднимаю, будто она видит.
— Отвечай дальше! — требует грозным голоском.
А мне смешно. Он у нее тоненький, почти детский, и ее злость всегда веселила.
— Вопрос повтори, — на нее одна управа. — Я забыл…
— Козел!
— Меее, — выдыхаю на автомате.
Приучила же…
— Марк! — слышу, ножкой топает. — Разве… разве у тебя были друзья в детстве?
Очень удивлена по интонациям.
— Да. Она.
Ошалелый топот и свет включается.
Я оборачиваюсь.
Лиза стоит у крохотного подвесного светильника, хрупкими пальчиками держит тонкую плетеную ниточку, свисающую вниз. Конус с округлой лампочкой находится у ее головы, с легким скрежетом раскачиваясь из стороны в сторону. Она слишком сильно дернула ее на себя, оголив провод, отчего треск энергии в лампочке с шумом пронизывает стеклянный прибор. Ток создает вспышки яркого отсвета, а затем мгновенного затемнения.
Не прекращаясь. Со звуковыми эффектами.
Вссссзз… вссзз…
Свет полу-тусклой дугой очерчивает милое разозленное личико и взлохмаченные во все стороны прядки карамельных волос. Стены воспаляются в нежную, почти мистическую лаву, полностью погружаясь в мир дисбаланса и контраста.