И черный дым, который начал заполонять пространство.
Мои волосы намокли, платье намокло.
Я отцепила руку и пошла вперед. К особняку Марка.
Катька всхлипнула, что-то крикнула мне вслед. Я не слушала. Мне надо было знать.
Но ведь он не мог… Сомнений… Нет?
Я подошла к высоким воротам. Они были распахнуты. Но я не могла идти дальше. Не могла…
Я увидела свет на третьем этаже, в спальне Марка. Недалеко от входа стоял его авто, багажник был открыт, внутри сложены коробки в ряд.
— Пожалуйста! — крикнула.
И осталась стоять.
Вода стекала по мне ручьями.
Я уверенна, сейчас я выгляжу ужасно. Но мне все равно.
Он должен сказать… должен…
— Пожалуйста…
Дверь открылась. Марк вышел с коробкой в руках, спустился по ступенькам крыльца. Повернулся, направляясь к машине. Но резко затормозил.
Развернулся медленно, посмотрел на меня. Коробка выпала из его рук, он подошел ко мне.
Двигаясь осторожно и недоверчиво.
— Лиззи… — произнес настороженно, осматривая меня.
Он будто не верил. Не верил своим глазам.
Я пригладила волосы, словно это могло помочь. Я хотела всегда хорошо выглядеть, рядом с ним. Это было важно для меня.
Я… Безумно скучаю. Мечтаю о тебе… Схожу с ума… Моя Маленькая Лиззи…
Улыбнулась.
— Ты не мог.
Это не вопрос был. Я уверена, в эту секунду я вдруг стала уверена.
Я верила в нас. В нашу любовь.
Но Марк смотрел черными глазами. Таких темных глаз я никогда у него еще не видела. Бездна темноты.
— Я же их всех убью, — произнес он, глядя за мое плечо…
Глава 50
Путешествие
Год спустя, сидя в библиотеке и осматривая пыльные коробки в доме Марка, я снова и снова крутила в воспоминаниях кадры произошедшего тогда:
Черный пепел покрыл дорогу, по которой я иду. Дождь сделал ее влажной, и ступив в лес, я чувствую свежесть хвои, вперемешку с дымом, который продолжает парить редкими рывками. Часть леса и травы возле озера все же погорела, и место поджога выглядит черным обугленным квадратом.
Катька кричит, зажимая лицо ладонями, ее длинные волосы налипли к открытой спине, платье насквозь мокрое. Она плачет. Степка что-то выкрикивает, с его губы капает кровь, и он вытирает ее тыльной стороной ладони, шатаясь чуть в стороне, а Димка лежит, скривившись и держась за живот.
Марк стоит над ним, и приподняв за голову, снова ударяет. На лице Моего Ледяного Мальчишки ужасающая маска агрессии и ненависти. Мне становится страшно и больно.
— Хватит! — кричу, подбегая к нему. — Пожалуйста, хватит… не надо… оставь его… оставь…
Вой сирены сигнализирует о прибытии пожарной машины, затем, и скорой помощи.
Позже, выходя из кабинета, в котором меня допрашивала полиция, я слышу отрывистое вслед:
— Я этого не хотел… Лиза… прости меня… пожалуйста… прости…
Я поворачиваюсь и вижу Димку. Он сидит ссутулившись рядом со своей матерью, она не смотрит на меня, выглядит бледной. Лицо Димы все в синяках, и он напуган, а его отец стоит недалеко, держа в руках телефон. Он что-то надрывно кричит в трубку.
Я ни слова ни сказав, разворачиваюсь и иду по длинному коридору к выходу. Я не вижу Марка и меня это расстраивает. Степка после случившегося подошел ко мне. Он сказал, что ему жаль, что они с Катькой в этом участвовали, и что он не подговаривал Марка, они вообще не общались, и он не знал, что тот в городе. Дима просто услышал наш разговор по телефону, как выяснилось позже.
Марка выпустили, хотя он сильно избил Димку. Да и Степку тоже. Но Кудрявцев рассказал полиции, что произошло, Катька подтвердила, а затем и Дима не стал ничего отрицать. Спустя длительное время, проведенное в кабинете, нас всех отпустили. Но Диме и его девушке выдали штраф за поджог. Я не видела ее, но знаю, что с ее семьей связались. Она чуть младше, еще учится в старших классах, и кажется, ей довольно сильно прилетело за содеянное.
Выхожу на улицу, темно и тихо. Недалеко стоит полицейская машина, ее мигающая лампочка освещает пространство красно-синем цветом, за рулем кто-то есть. Я сжимаюсь, складывая руки на груди. Дрожу от холода и легкого чувства одиночества, пробирающего внутренности. Я попросила не звонить родителям, и не знаю, рассказала ли им что-либо Аленка, но думаю, она все скрыла. За всеми остальными приехали их родные, а я надеялась уйти с Марком. Но его нет, и спустившись по ступеням, я медленно направляюсь по пустынной дороге. Я не знаю, иду ли я домой, или в особняк Марка, не уверена, что понимаю, куда именно двигаюсь.
Чем дальше я отдаляюсь, тем темнее становится. Дождь закончился, но тучи заволокли и без того черное небо. Я уже не вижу дороги, но ощущаю лужи под ногами на асфальте.