Одним из огромных плюсов работы в подобной фирме было то, что, несмотря на мой молодой возраст, мне разрешалось проникать в финансовые тайны крупнейших и наиболее преуспевающих компаний в стране. Хотя деятельность многих из таких компаний была почему-то не очень эффективна, они, несмотря на недостатки организации, держались на плаву. Все же на их примере можно было научиться, как успешно и эффективно управлять бизнесом.
Я быстро смог понять, что практически каждая группа бухгалтеров, проводящая аудиторскую проверку, либо намеренно занижала истинные доходы компании, дабы избежать уплаты налогов, либо завышала их, чтобы одурачить акционеров и банкиров. У меня начал появляться нюх на такие дела. Типичные викторины с бесплатной раздачей призов для компании были своего рода лазейкой, прикрытием и удобной возможностью сделать заявление по поводу какого-нибудь аспекта ее деятельности. Умение читать между строк стало для меня очень ценным, когда позднее я начал устанавливать истинные положения о курении.
И хотя теперь моя работа казалась мне более интересной, у меня все еще не было ни малейшего желания становиться дипломированным бухгалтером. В то время для меня наступала стадия полного отсутствия амбиций. Я не испытывал особой преданности по отношению к фирме. Скорее наоборот. И мое негативное отношение не улучшилось от реакции начальства, когда я осмелился попросить повышения.
Менеджер отдела, который заставил меня прождать два часа, когда после службы в армии я вновь вернулся в компанию, был саркастическим, циничным типом по имени Данкерли, и именно к нему я обратился с просьбой о повышении жалованья. Я полтора месяца тщательно планировал, как мне к нему подойти и с чего начать разговор. Так же как и в шахматах, когда чемпион должен просчитать тактику своего соперника на ход вперед, я тоже заготовил аргументы на каждое возражение, которое может возникнуть у Данкерли.
В то утро, когда я отважился поговорить с ним, в газете я заметил картинку из комикса про бедолагу, который оказался в такой же ситуации, что и я:
– Можешь мне не говорить, – ворчала жена бедняги, когда тот вернулся домой ни с чем. – Я и так вижу, что у тебя духу не хватило попросить повышения.
– Прости, дорогая. Я был так взволнован из-за того, что меня уволили, что просто забыл об этом спросить.
И хотя я был уверен, что меня ожидает та же участь, меня это мало заботило. Весь офис был в курсе того, что я собирался сделать, и их неподдельный интерес придавал мне сил идти напролом. Отступать было поздно. Желая произвести впечатление уверенного в себе человека, я подошел к двери кабинета и дважды громко постучался. Но никто не ответил. Было ли это сделано специально, чтобы таким образом нарочно деморализовать меня, – не знаю. Но через полминуты я услышал: «Проходите». Конечно, подумал я, произнести фразу «можете войти» для человека с таким самомнением стоило бы неимоверных усилий.
Если бы я стоял у кабинета один и на меня не глазела целая толпа служащих, я бы не задумываясь развернулся и ушел. И больше ноги бы моей не было в этой конторе. Но в тот момент у меня просто не было другого выбора, как открыть дверь и войти в кабинет.
Данкерли даже не удостоил меня взглядом и продолжал изучать бумаги, которые лежали у него на рабочем столе.
Наконец он оторвал взгляд от документов и спросил:
– Что у вас?
– Я думаю, что мне следует повысить жалованье.
На тот момент я зарабатывал порядка 3,5 фунтов в неделю. Средняя прибавка в год составляла около 25 пенсов. По сегодняшним меркам это очень маленькие деньги, но даже такая надбавка составляла тогда почти 7 процентов моего жалованья.
– И сколько же вы хотели бы получать?
Пока все шло хорошо. Я предвидел, что он задаст мне такой вопрос и ответил: «Четыре с половиной фунта», надеясь, что в итоге мы с ним сойдемся на четырех. Но он мне ответил:
– С начала следующего месяца вам будут платить четыре с половиной, – и вернулся к своим бумагам.
Мне в два раза увеличили зарплату, чему я должен был бы радоваться, но я не чувствовал удовлетворения. Напротив, у меня почему-то было ощущение, что меня попросту надули, и я ругал себя за то, что не попросил у него большей прибавки. Было ли это удачной сделкой? На мой взгляд – нет. Если бы Данкерли не считал, что я достоин этой прибавки, он бы мне отказал в повышении. Если бы он считал, что я достоин этой суммы или даже большей, то он бы, в знак признания моих заслуг, мог сам повысить мне зарплату и мне не пришлось бы его об этом просить.