Он прошелся взад-вперед по лесной тропинке, охваченный жаждой деятельности и сознанием причастности к большому четко организованному коллективу людей, которым предстоит выполнить нечто, о чем они еще не знали, но готовы были выполнить. Неосторожно задетая плечом ветка обсыпала его градом капель. Саруханов поежился и, будто вспомнив что-то, пошагал быстро через заросли к солдатам своего взвода.
Ситуация перед Клюевым и его штабом вырисовывалась довольно сложная. Передовые подразделения первого батальона находились на опушке лесного массива, протянувшегося сплошной полосой на восток. Далее, за лесным массивом, лежала впадина, поросшая мелким кустарником, иссеченная водоемами и болотцами. По другую сторону впадины была высота 36,8, которую срочно требовалось занять, обезопасив тем самым фланг.
Полковник Клюев отошел от машины, сделал несколько размашистых шагов, посмотрел на небо, которое стало чуть проясняться. Времени на развертывание оставалось мало, он нервничал. Его беспокоили танки, которые из-за непролазной грязи на проселках не поспевали к исходному пункту. «Нет скорости — нет маневра», — подумал про себя Клюев.
— Докладывайте, начальник штаба.
Майор Костин придвинулся к капоту машины, на котором была расстелена карта.
— Связь с подразделениями бесперебойная, — заговорил он, и глубокая морщина пересекла его лоб. — По сведениям, полученным полчаса назад, подразделения вышли…
Майор Костин придвинулся еще ближе и начал перечислять, кто где находится, какое положение занимает то или другое подразделение. Он смотрел на карту, отмечал карандашом места расположения рот и батарей, и невольно казалось, будто он видит сейчас воочию, как двигаются по тоненьким извилистым линиям отставшие подразделения, как они минуют подъемы и спуски, огибая затопленные водой низменности.
— Второй батальон еще на марше, однако есть основание полагать, что в район развертывания прибудет без опозданий. Беспокойство вызывает танковая рота, Павел Григорьевич, — Костин приглушил голос, бросив быстрый взгляд в сторону поверяющего, — дороги раскисли до невообразимости. Мною даны указания изменить маршрут…
Костин спокойно, но так же вполголоса объяснил, почему он изменил маршрут, и показал, каким путем теперь двигаются танки, затем опять бросил в сторону Ликеева изучающе-напряженный взгляд. Этот взгляд не понравился Клюеву, но он не подал виду, не изменил выражения лица, не показал удивления по поводу тревожащей начальника штаба задержки танков. Он сосредоточенно продолжал разглядывать карту.
— Так, так, — протянул Клюев.
Беспокойство начальника штаба было понятно. Клюев хорошо знал, как важно все, о чем говорил Костин. Однако голова его сейчас была занята другим. Долгий военный опыт давал Клюеву немало примеров, когда на марше, при неблагоприятных погодных условиях, у людей будто вдвое добавлялось мастерства, будто вырастали крылья, и за несколько часов удавалось освоить то, что не осваивалось в течение месяца в казарменных условиях. Он, Клюев, безотчетно надеялся на эту способность людей применяться к обстановке. Он даже не думал об этом, или, вернее, думал подсознательно, весь поглощенный сейчас единственной заботой: как овладеть высотой 36,8 — ключевой в настоящей ситуации?
Костин быстро уловил направление мыслей командира полка, показал рукой на зеленую полоску, окаймлявшую на карте высоту со стороны леса.
— По данным разведки, сплошное болото…
Разговор был прерван появлением начальника связи.