— Достаточно, — обрывает меня босс. — Завтра на работу можете не приходить.
Я все еще сижу с открытым ртом, набрав в легкие воздух, не договорив.
Ну вот. Самое страшное произошло.
Выдыхаю.
Смотрю на босса, которому до меня уже нет никакого дела, и пытаюсь понять, что же чувствую, — сейчас, когда лишилась работы. Ничего особенного. Уволена, но не просто так: я заступилась за моих друзей. Это очень по-книжному.
К столику с двумя чашками на блюдцах подходит Илона. Босс отодвигается к окну, освобождая ей место.
— Ну что, Илона, рассказывай, как поживают твои булочки? — спрашивает он и кладет руку на спинку ее стула.
Я прикрываю глаза.
Илона понятия не имеет, что «работает» в кондитерской. Босс даже не представляет, насколько двусмысленно звучит вопрос… Все, сейчас начнется. Не хочу при этом присутствовать.
Хватаю сумочку и выскакиваю на улицу.
А вот теперь — теперь! — начинается дождь. Он обрушивается на меня с такой силой, словно кто-то из окна опрокинул ведро. Стою, обтекаю. А, к черту! Зажав ладони под мышками, иду вперед, будто напролом, тараня стену дождя лбом. Я сама главная героиня своей жизни. Я решаю, где мне работать. Я решаю, какие книги мне писать и какие путеводители издавать! У-у-у!
И вдруг возле меня раздается громкий… пук!
Я в шоке оборачиваюсь.
Ко мне подъезжает Тесла. Стекло со стороны водителя опускается.
— Это что такое было?! — смахивая с ресниц воду, спрашиваю я.
— Когда увидел, с каким лицом ты идешь по улице, поменял звук сигнала на пук, — отвечает босс. — Есть такая фишка в Тесле.
Он откровенно надо мной издевается!
— Дебилизм какой-то! — отвечаю я, не сразу осознав, что цитирую босса. Запомнила его реплику, думала, может, Мэтту пригодится.
— Вот, решил развернуться по полной, раз уж я ужасен во всем, — развлекается босс.
Я продолжаю идти, Тесла крадется рядом.
— Ладно, садись. Подвезу.
— Мне не нужны ваши подачки! — отвечаю я сквозь зубы.
— Да хорош! Садись уже.
— Я больше не ваша сотрудница, — говорю, сурово глядя перед собой, — и вам не подчиняюсь!
— Формально ты еще не уволена, приказ не подписан, так что давай, запрыгивай.
— Формально мой рабочий день начнется… — я смотрю на телефон, ладонью прикрывая экран от дождя, — через тринадцать часов.
Машина резко, с визгом шин, останавливается. Босс, хлопнув дверью, выскакивает на улицу и преграждает мне путь.
— Ну прости, — говорит он.
От неожиданности я замираю. Поднимаю на него взгляд. Дождь мгновенно намочил его волосы, по лицу стекают капли. Словно он только что из душа…
— Прости, — так искренне говорит босс, что в его голосе мне снова чудится Мэтт.
— За что? — прищуриваю глаза. Список длинный. Интересно, что считает проступком именно он.
— Я с самого начала знал, что Илона — это ты.
Я словно обмякаю.
— Откуда?..
— Три абзаца текста, Вероника. Всего три абзаца, которые ты стремилась так быстро закрыть, что не могла попасть курсором по крестику. И твой второй телефон реагировал на мои сообщения, я прекрасно слышал это из кабинета.
— Тогда почему?! Почему вы сразу меня не остановили?
— Ну… ты же не хотела, чтобы я знал, кто автор. Так мы могли и не договориться. А с тобой-Илоной уже пошел диалог. Да и веселее было общаться, когда ты выдавала себя за другую, когда не была такой…
— …забитой, — подсказываю я.
Он честно пытается не улыбнуться.
— В общем, садись и все обсудим.
— Вы же меня уволили.
— Нет, не уволил. Я сказал не приходить завтра. А завтра суббота. — Хочется чем-нибудь в него швырнуть. — Придешь в понедельник на работу?
Молчу.
— Я хочу, чтобы ты завершила книгу. Завершишь — и я ее опубликую. И тогда ты получишь все, ради чего это затеяла.
— Приду, — выдыхаю я.
Потому что хочу дописать и опубликовать книгу. И потому, что во мне уже созрел коварный план мести. Впрочем, возможно, эти пункты связаны.
Я сажусь к нему в машину и пристегиваюсь ремнем безопасности. Если бы по этой сцене снимали кино, то камера бы сосредоточилась на лице героини за стеклом, изломанном дождевыми дорожками. «Ее взгляд не предвещал ничего хорошего».
Глава 8
— Ника, завтракать! — раздается за дверью, и в этот раз голос мамы меня не разбудил: я проснулась еще на рассвете и с тех пор лежу в кровати, рассматривая, как персиковые полоски солнца на стене расширяются, меняют форму, оттенок.
Теперь я знаю, о чем будет моя книга. И это вызывает во мне смятение. Босс понятия не имеет, какое зерно посадил в моем воображении своим необдуманным предложением.