Из спальни выходит мама: в изумрудном приталенном платье, с накрашенными губами и легким шлейфом духов. Пусть босс не обманывается. Она все равно его съест, просто сделает это красиво.
— Что вы здесь толпитесь? Пойдемте на кухню, — говорит мама и шествует туда первой.
Я вызываюсь разрезать торт — лишь бы не сидеть в молчании напротив босса. Мама занимает свою любимую позицию для атаки — у окна. Открывает его, ставит на подоконник пепельницу.
— Будете? — протягивает боссу пачку сигарет. Непосвященному и не понять, что сражение уже началось.
— Не курю. А у вас здесь… — Он окидывает взглядом нашу кухоньку в семь квадратных метров. — Мило.
Мама вздергивает бровь и прикуривает тонкую сигарету.
Из милого здесь разве что моя детская фотография, прицепленная к холодильнику магнитом с изображением Купаловского театра — там раньше работала мама. А так ни кружевных скатертей, ни тюлевых занавесок. Кухня — нейтральная территория, самовыражаемся мы с мамой в своих комнатах.
— Кофе? — спрашиваю я босса, когда заканчиваю делить торт на шестнадцать частей.
— Да, пожалуйста, — отвечает босс.
— Мне чай, — говорит мама. — А вы, Матвей, из Москвы, верно? Что забыли в наших краях? — Она искусно сочетает невежливый вопрос с дружеской интонацией.
— Заменяю директора издательства. Ему сделали экстренную операцию на сердце.
Мама — огонь, за пару минут узнала то, чего мы с коллегами не добились и за неделю.
— А вы, случайно, не актриса, Нонна Георгиевна? — Босс слишком уж очевидно переводит разговор на другую тему.
Фраза, обычно звучащая как пошлость, сейчас такой не кажется. Моя яркая мама, с сигаретой, элегантно зажатой между пальцами, с легкой небрежностью сбрасывающая пепел в пепельницу, действительно выглядит, будто в кадре из фильма.
— Несостоявшаяся, — теплеет мама, — мой бывший, Никин папа, предлагал мне роль в спектакле.
Такого даже мне мама не рассказывала. Машинально насыпаю сахар в кружку босса, позабыв, что он пьет несладкий кофе. Решаю заново не заваривать.
— И почему вы не согласились?
— Потому что у гастролирующих режиссеров, как у моряков, — в каждом порту… — Она не заканчивает фразу, тушит сигарету в пепельнице. — Вы, кстати, к нам надолго?
Я замираю с туркой в руке.
— Все зависит от воли людей, которым принадлежит холдинг, куда входит и наше издательство. Я не загадываю.
— Иными словами, живете сегодняшним днем? — Мама подходит к столу, накладывает кусок торта боссу и протягивает ему тарелку.
— А вы? — Он смотрит на маму. Их взгляды будто схлестнулись. Босс угадал: мама дальше одного дня не загадывает — но только, когда дело касается ее жизни, а не моей. — Вы торт будете? — уточняет он, и я слышу улыбку в его голосе.
— Не ем сладкое. И в целом отказываюсь от всего, что может навредить мне и моей дочери. Она тоже сладкое не ест.
Повисает напряженная пауза. Думаю, мы одновременно с боссом вспомнили пирожное «Павлова». И оба поняли, что мамина реплика про сладкое к торту никакого отношения не имеет.
Я ставлю три кружки на стол, сажусь между мамой и боссом.
— Ника, а лимон? — укоризненно спрашивает мама и встает сама, а я незаметно для нее обмакиваю палец в шоколадный крем и слизываю. Мы обмениваемся с боссом улыбками. Это акт моральной поддержки — мама прет, как асфальтоукладочный каток.
— Как успехи моей дочери на работе? — Мама ставит на стол блюдце с нарезанным лимоном и усаживается на место.
— Все хорошо, — с готовностью отвечает босс. — Она талантливая писательница.
— И что она пишет? — Мама отставляет кружку, не донеся ее до губ.
Я внутренне напрягаюсь, с мольбой смотрю на босса. Мама не знает!
— Она пишет… путеводитель. По Минску.
— Для этого нужен какой-то особый талант?
Босс прочищает горло, поглядывает на меня. А я и помочь ему ничем не могу, только смотрю округленными глазами.
— Это художественный путеводитель. Что-то вроде сборника рассказов, объединенных одной темой, — выкручивается босс, и я расцветаю: он почти угадал!
— И что в нем особенного?
— Это путеводитель по романтическим местам, — встреваю я.
Босс смотрит на меня с интересом.
— Сегодня мы как раз собирались пройти вечером по маршруту, оценить. К тому же я приезжий, города совсем не знаю. Можно сказать, тестовый покупатель. — Он демонстративно смотрит на часы на запястье. — Вероника, нам уже пора.