Каждая клеточка тела под его умелыми руками будто воспламеняется. Я до боли прикусываю губу, ерзаю, мну ладонями простынь. Как же это прекрасно! Ничего более яркого я в жизни не переживала и не переживу — уверена, это предел.
Чувствую, насколько я влажная под его пальцами, и со стоном упираюсь затылком в подушку. Я просто умру, я не вынесу такого наслаждения…
Мэтт оказывается между моих бедер. Мне не страшно, я сама нетерпеливо подаюсь ему навстречу.
Как же мне нравится ощущать на себе тяжесть его тела!
— Я люблю тебя, — говорит он, проникая глубже.
От резкой боли на глаза наворачиваются слезы, но ее тотчас же сглаживают поцелуи и ласки Мэтта.
Он двигается осторожно, но все быстрее и быстрее, пока со стоном не замирает.
Улыбаюсь.
Тону в ощущениях, даже не пытаясь дать им название.
Я думала, что в жизни не бывает идеально. Я ошибалась.
Глава 25
Пелена эйфории постепенно рассеивается. Замечаю, что вцепилась в плечи Мэтта, — останутся следы. Осторожно разжимаю пальцы, кладу ладони на его влажную горячую спину. Какой же это кайф — вот так касаться ладонями его тела. Слушать его дыхание. Чувствовать его наслаждение. Осознавать, что я тому причина. Я.
С каждым мгновением Мэтт словно становится тяжелее. Я невольно ерзаю. Он скатывается с меня, ложится рядом на спину, берет мою ладонь, с закрытыми глазами целует ее и кладет себе на грудь. Чувствую, как все еще быстро опускается и поднимается его грудная клетка.
— В следующий раз ты испытаешь со мной оргазм, обещаю, — говорит он.
Я ошеломлено таращусь в потолок. Заниматься любовью с мужчиной — запросто. А вот говорить об этом — не-е-ет, даже в глаза стыдно посмотреть. Ну как так?..
— Мне казалось… я сегодня испытала уже пару десятков оргазмов, — с запинкой произношу я.
— Нет. Тебе было просто очень хорошо. Оргазм ты получишь сегодня вечером.
На эти слова тело отзывается такой сильной сладкой судорогой, что, кажется, я испытала его только что.
— А оргазм может быть от слов?.. — на всякий случай уточняю я.
Мэтт смеется, запрокинув голову. Потом склоняется ко мне и целует в губы так, что на ум приходит следующий подобный вопрос, но на этот раз я молчу.
Мэтт поднимается, натягивает брюки, застегивает на них пуговицу, и я в очередной раз с восхищением смотрю на его красивое сильное тело. С упоением слежу за простыми движениями рук, которые еще недавно вытворяли со мной такое…
— Уходишь?.. — Я знаю ответ, просто хочу отвлечься от бесконечного чувственного кино в голове.
Мэтт садится на край кровати, но не касается меня. Вернее, касается, но только взглядом: тепло и нежно. Думает, если так, то прощаться проще?..
— Я хочу, чтобы ничего не менялось. Чтобы больше ничего не менялось, — поправляет он сам себя. — А для этого я должен выполнять некоторые правила. Это небольшая цена за то, что сейчас у меня есть.
Мэтт встает, и я чувствую: в нем будто что-то изменилось. Теперь это снова прежний Мэтт, который контролирует ситуацию, играет по правилам, чувствует ответственность. И так легко исчезает…
— Мне через час нужно быть в офисе, важный звонок. До этого еще посмотреть, что за погром мы вчера устроили. Расплатиться. Переодеться. — Он пальцами оттягивает тенниску на груди. — И выпить аспирин. Пачку аспирина. Башка раскалывается.
А что ты хотела, Ника? Ну в самом деле…
Мы прощаемся. Он уходит. С мягким щелчком закрывается дверь.
Я разваливаюсь на кровати в позе морской звезды. Постельное белье такое приятное на ощупь, и пахнет вкусно. Приподнимаюсь на локте. Комната залита солнечным светом, приглушенным тюлевыми занавесками. Сколько же здесь места!.. Наверное, как во всей моей квартире.
«Он признался мне в любви…» — вообще без всякой связи вворачивает мой внутренний голос.
Это, конечно, ерунда — мало ли что придет на ум в такой момент. У слов вообще нет ценности. Я взрослая, понимаю. Признание может оказаться враньем — не докажешь. Или, как я, можно ничего не говорить, но при этом быть влюбленной по уши.
Но его слова не выходят из головы, наоборот, повторяются снова и снова, при разных обстоятельствах, с разной интонацией… Стоп, воображение! Пощади.
Снова принимаю душ. Одеваюсь, высушиваю волосы. Со страхом достаю телефон из сумочки. Так и есть: четырнадцать пропущенных вызовов от мамы. Ну почему она так?.. Я же вчера написала, что провожу время с Мэттом. Пишу сообщение: «Со мной все в порядке, скоро буду». И выключаю телефон: слушать ее истерику не хочу, а не ответить на вызов после сообщения — значит, усугубить ситуацию.