Я выхожу из лифта, поднимаю голову и упираюсь взглядом… в Мэтта, который входит в отель через крутящиеся двери. Он замечает меня и тоже останавливается. Какое-то время мы просто стоим и смотрим друг на друга, словно в каком-то дурацком романтичным кино. Но по-другому невозможно. Я не ожидала его увидеть, думала, что, как минимум, еще несколько часов проведу без него. А он тут, прямо передо мной. Пол словно ускользает из-под ног — поэтому и стою, не двигаясь.
Потом мы одновременно идем навстречу друг другу. Я останавливаюсь в шаге от Мэтта, а он подходит вплотную, кладет ладони мне на талию. От этого простого движения мне так сладко, что веки опускаются сами собой.
Я не хотела так сильно влюбляться, даже ради книги. Но поздно, я уже пропала. Давно проиграла игру, которую когда-то сама и придумала. Все мосты сожжены, я в плену, и никакая сила в мире меня не спасет. Неужели это и есть любовь? Клубок противоречий, обжигающие эмоции и совершенно безосновательная уверенность, что все будет хорошо.
«Как же правила, которые надо выполнять?» — хочу спросить я, но Мэтт меня опережает.
— Позавтракаешь со мной?
— А как же дела?..
— Чем дальше я уходил от тебя, тем очевиднее становилось, что звонок — это просто звонок. Потом я увидел, какая у отеля терраса, и это стало последней каплей. Так что, позавтракаем?
Мэтт… Да я на любое твое предложение согласилась бы: полететь на другую планету, ограбить банк. Но просто отвечаю: «Конечно».
Он берет меня за руку, и я послушно следую за ним. Чувствую себя, как в невесомости. Это от того, что я наполнена радостью, будто шарик гелием, — еще чуть-чуть и взлечу.
Терраса находится за отелем, во дворе. Она на одном уровне с залом, в котором мы пировали, но поняла я это только по черному роялю. Вчера это было мрачное, даже злачное, место, а сейчас дверь из зала на террасу распахнута, тяжелые шторы убраны, и все помещение, даже сцена, залиты солнцем. На яркий свет тяжело ложатся широкие тени рам и мельтешат кружевные тени кленовых ветвей.
Под сенью деревьев на террасе стоят маленькие круглые столики, накрытые белыми скатертями. На каждом — фарфоровая вазочка с кустовой розой. Из звуков здесь только шелест листвы, журчание фонтана и тихий разговор молодой пары за дальним столиком.
Я понимаю, почему эта терраса заставила Мэтта вернуться.
Он пододвигает мне стул с резной спинкой, садится напротив меня и надевает солнцезащитные очки.
— Кофе или шампанское?
— И то, и другое, — уверенно отвечаю я, млея от собственной дерзости.
— Отличный выбор!
Из отеля выпархивает официант. Принимает у нас заказ, к которому я добавляю овсянку с голубикой, а Мэтт — английский завтрак.
— Этим утром я как никогда оценил Минск. Здесь тихо. — Он машинально прикладывает пальцы к виску.
Так хочется сесть рядом с ним и прикоснуться к его виску губами. Вдруг поможет? Но остаюсь сидеть на стуле. Не уверена, что Мэтту нужны такие нежности.
— Голова болит? Попросить таблетку?
— Я сам.
На террасе ни одного официанта, Мэтт уходит. Я провожаю его взглядом — и снова замечаю рояль. Словно наяву вижу, как на нем играет вчерашний Мэтт: пальцы перебирают клавиши, отскакивают от них, ласкают.
Ласкают…
Я включаю телефон — получаю новую порцию уведомлений о пропущенных звонках и сообщениях от мамы — и начинаю строчить в заметках.
Как все уместить?.. Не забыть?.. Передать?.. Но пишется легко, на одном дыхании.
Пропускаю момент, когда Мэтт оказывается рядом.
— Что ты так увлеченно строчишь? — с любопытством спрашивает он.
— Описываю, что Мэтт вытворяет с героиней в номере после встречи с друзьями, — отвечаю я, не прерывая занятия. У меня черный пояс по умению абстрагироваться во время писательства. Особенно, когда дует ветер вдохновения — вот как сейчас.
Мэтт не уходит. Стоит за моей спиной, опираясь о спинку кресла, читает.
— О, я помню того очкастого в лифте. Правда, смутно…
Не реагирую. Читает дальше.
Затылком чувствую — что-то не то.
Мэтт прочищает горло.
— Слушай… Герой твоего романа, конечно, мог не знать, что его избранница девственница — она же девочка взрослая. Да и мужики в целом такие — дальше своего носа не видят. Но переспать с девушкой по пьяни… Не на трезвую голову, не так, чтобы насладиться каждым мгновением…. Как-то Мэтт в этой сцене выглядит не очень.
Слышу в конце фразы едва заметный вопрос.
Улыбаюсь. Мэтта мучает совесть? Это так мило!
— Во-первых, героиня хоть и девственница, но «нет» сказать могла бы — если бы не хотела. Во-вторых, Мэтт накатил столько виски вперемешку с шампанским, что у него совсем тормоза слетели — он же давно хотел… — подбираю литературное слово, — близости с героиней. В-третьих, он остановился, когда узнал, что у нее это в первый раз. Он остановился — не смотря на желание, алкоголь и полное согласие героини. Это самое важное.