— Вер-роника! — рычит Мэтт.
Я тотчас же делаю, как он попросил.
Мэтт становится позади меня. Близко, но насколько?.. Лицо у меня сейчас, наверное, каменное.
— Мне как-то не по себе, — осторожно произношу я.
— Отчего же? — Мэтт перекидывает мои волосы со спины за плечо.
— Потому что… потому что… это неестественная поза.
Легко могу представить, как он сейчас кривит губы.
— Смотря для чего.
— И для чего же?..
Мэтт тяжело вздыхает.
— У тебя сейчас действительно совсем другим голова забита… Закрой глаза.
Допустим…
— Что ты сейчас чувствуешь?
— Теперь мне еще больше не по себе.
Слышу едва различимый скрип его ботинок — Мэтт подходит ко мне вплотную. А потом… как шлепнет ладонью по попе!
Я взвизгиваю, пытаюсь прижать руки к пострадавшему месту, но Мэтт хватает меня за запястья и возвращает ладони на стол.
— Я хочу, чтобы ты продолжила писать эту историю, — зловеще шепчет он мне на ухо.
— Нет, — упрямо, а теперь еще и обиженно, бурчу я.
— Нет?..
Мэтт резко освобождает правое запястье. Ощущаю движение воздуха от его руки, зажмуриваюсь, внутренне сжимаюсь… но вместо шлепка чувствую, как он нежно поглаживает мою ягодицу.
Я разлепляю глаза.
— Ты продолжишь писать эту историю, — говорит Мэтт мне на ухо, — а я сверну конкурс эротических романов. Серии не будет. Только твоя книга, — повторяет он на разные лады, и хорошо, потому что я не верю своим ушам.
— Ты сделаешь это из-за меня?..
Разворачиваюсь и оказываюсь к нему лицом, в его объятьях.
— Из-за тебя. А еще, потому что хочу сохранить все то, что между нами происходит. Твоя рукопись — идеальный для этого вариант.
— То есть, сцену со шлепком тоже можно записать? — На всякий случай улыбаюсь, мол, возможно, я просто пошутила.
— Можешь записать. А теперь пойдем, прогуляемся. Будем возвращать тебе вдохновение.
И мы отправляемся гулять по городу, просто так, в середине рабочего дня, будто подростки, которым некуда податься. У которых уйма времени друг на друга и вся жизнь впереди. Взявшись за руки, нацепив солнцезащитные очки, мы бродим по тихим центральным улочкам, запрятанным среди жилых домов и бизнес-центров.
На обед я веду Мэтта в секретное кафе торгового центра: вход в него запрятан далеко от скопления людей, тут всегда малолюдно и свободны столики у панорамных окон. Хотя, скорее, это столовая, чем кафе — здесь самообслуживание.
Сотрудники не привыкли к посетителям-мажорам. «Мохито?» — переспрашивает Мэтта барменша, которая только что пробивала нам форель на кассе, и, листая распечатку с рецептами, кричит коллеге, что застряла здесь надолго.
Я все переживаю, что Мэтт вот-вот назовет Минск деревней, но, похоже, происходящее его только веселит.
Выпив по мохито, мы продолжаем прогулку. Кажется, стало еще жарче, хотя коктейль был со льдом.
Домой возвращаемся пешком: Тесла так и осталась стоять возле офиса.
Небо затягивают тучи. Закатное солнце будто только этого и ждало — дразнит всеми оттенками красного и синего, переливается, расползается над крышами многоэтажек.
Возле входа в метро девушка и два парня, на вид студенты, от всего сердца играют русский рок. Звуковая установка разносит музыку на несколько кварталов.
Мы замедляем шаг, а потом и вовсе останавливаемся. Мэтт обнимает меня сзади. Мне так хорошо, так спокойно — идеально, что снова начинают просачиваться страхи. Не знаю, улавливает ли это Мэтт, или просто совпадение, но он берет меня за руку и тянет в переход.
— Что еще тебя беспокоит, моя писательница? — спрашивает Мэтт, пока мы дожидаемся поезда.
«Что ты уедешь». Но сказать это — словно запустить проклятие, которое действует, только если его произнести вслух.
— Например, я могу тебе надоесть. Ведь когда-нибудь наша близость потеряет для тебя новизну — и все…
Мэтт так искренне улыбается, будто это вообще пустяк.
— Поменяй нас местами. Не боишься ли ты, что я потеряю для тебя новизну?
— Ну нет! — смеюсь я. — Совершенно не боюсь.
— Вот видишь! — Мэтт целует меня в лоб, я чувствую кожей его улыбку. — Хочу тобой насытиться, — продолжает он, крепко меня обнимая. — Хочу дойти хотя бы до такой стадии, чтобы подумать: «Все, на сегодня достаточно. Можно вернуться к работе». Но пока я не могу нормально ни работать, ни жить, ни дышать — все мысли о тебе.
Улыбаюсь. Прижимаюсь к нему. Целую в уголок губ, по привычке успевая вдохнуть мой любимый запах.
Выйдя из метро, покупаем в маке кофе. Минут через десять мы уже будем дома. Но не успеваем пройти и сотню метров, как обрушивается ливень. Сначала мы ускоряем шаг, но вскоре становится понятно, что это уже не поможет. Так что просто продолжаем идти дальше, подставляя лица ливню, отхлебывая из пластиковых стаканчиков кофе с дождем.