Хочу ли я сегодня в офис?..
Раз там Мэтт, точно хочу.
А ведь еще недавно я даже не помышляла о таком: выбирать, чем мне заняться в будний день. Как стремительно и прекрасно поменялась моя жизнь. Она стала сказкой наяву.
Я возвращаюсь в квартиру Мэтта, чтобы переодеться. Вызываю такси до офиса.
Ехать в офис на такси… Раньше это тоже было немыслимо. Но теперь словно все должно быть именно так. Любовь, счастье, свобода. Я прошу водителя приоткрыть окно, несмотря на работающий кондиционер, потому что хочу ощутить на лице это пьянящее сочетание теплого солнца и прохладного, резкого ветра.
Бегом поднимаюсь по ступеням, врываюсь в офис. Навстречу мне Коза с улыбкой до ушей:
— У нас такая радость! Такая радость!
Еще больше радости? Как столько в себя вместить?!
Взглядом ищу Мэтта, хочу увидеть его улыбку, обменяться тайными взглядами влюбленных. Дверь его кабинета распахнута… но там не Мэтт.
Там мой прежний директор.
— Виталий Степанович вернулся! Вот радость-то! — щебечет Коза.
Я опираюсь рукой о спинку стула. Из-за красных всполохов перед глазами толком не вижу лица Козы.
— А где… Матвей Игнатович?
— Попросил у меня сигареты и ушел. Наверное, на балкон.
Сигареты… Мэтт…
Я разворачиваюсь и на ватных ногах выхожу из офиса.
Глава 35
Но Мэтт не курит… Новый директор… Мне так страшно, что я боюсь задать очевидный вопрос: «Что, твою мать, происходит?!»
Иду по коридору.
Миную лифт.
Вот дверь на балкон. Открываю ее, и тихий скрип словно режет по сердцу.
Мэтт стоит в конце балкона, курит, опираясь локтями на ограждение, смотрит куда-то вдаль. Кроме него, здесь еще двое мужчин. Но они будто что-то чувствуют — или на мне и вправду лица нет — и уходят.
Мэтт замечает меня, выпрямляется.
— Привет.
Подходит ко мне, обнимает, целует в висок. Я по привычке втягиваю поглубже его аромат, к которому теперь примешался запах табачного дыма. Запах тревоги.
Я улыбаюсь. Просто, чтобы поддержать саму себя.
— Что случилось? — едва справляюсь с дрожью в голосе.
— Пойдем.
Мэтт тушит сигарету о бетонное ограждение и щелчком пальцев отправляет ее вниз. Берет меня за руку. И не отпускает даже после того, как перед нашим носом из офиса выходит Коза. Мэтт кивает ей и возвращает пачку сигарет.
Моя ладонь по-прежнему в его руке.
Больше ни от кого не скрываясь, мы садимся в его Теслу. Мэтт заводит двигатель, но никуда не едет.
От волнения у меня скручивает живот.
Мэтт разворачивается ко мне, перехватывает мою руку и целует ее тыльную сторону. Взгляд у него такой, будто я смертельно больна, и доктор сообщил ему об этом первому.
— Я уезжаю, — наконец говорит Мэтт.
— Надолго? — И все же мой голос дрожит.
Мэтт опускает мою руку, но не выпускает, машинально поглаживает ее большим пальцем.
— Кто-то в офисе стучит на меня. Все, что нам с тобой казалось незаметным, для кого-то было очевидно. А может, для всех. И то, что я перешел с тобой на «вы», и как ты изменилась, и я как я изменился, и наши взгляды, и постоянно закрытые двери моего кабинета, когда мы вместе. Даже пицца. Все.
— Надолго? — повторяю я.
— Надолго.
— То есть, насовсем?..
Мэтт морщится, но я не успеваю разобрать, что это означает, — он отворачивается. А когда снова поворачивается, его лицо спокойно.
— Я что-нибудь придумаю.
Машина трогается с места. Мэтт отпускает мою ладонь. Не сразу замечаю, что я сама продолжаю ее поглаживать. Мне очень нужно успокоиться, взять себя в руки.
— Куда мы едем? — проглотив комок в горле, спрашиваю я.
— Ко мне домой. Нужно собрать вещи. Через три часа самолет, я должен на него успеть.
Светофоры, машины, переходы — все смешалось в пестром калейдоскопе. Меня знобит.
— И… — Слова приходится из себя выталкивать. — Ты не можешь остаться?
— В Минске? Нет. Мне здесь душно. — Мэтт свободной рукой тянет за ворот тенниски, будто так может его ослабить. — Душно и тесно. К тому же, если останусь, лишусь всего.
— Денег.
— Денег, а значит и всего.
«У тебя останусь я!» — так и хочется выкрикнуть. Но, похоже, это не имеет смысла, если он сам так не думает.
Дальше мы едем молча.
Паркуемся возле его дома.
Мэтт выключает двигатель, но из машины не выходит.
Я сижу, пристально глядя на свои пальцы, ковыряя заусенец.
— Вероника… Эй! — Он чуть склоняет голову, чтобы привлечь мое внимание.
Я перевожу взгляд на него.
— Все, что я зарабатываю, — при этом работая на моего отца, — уходит на жизнь, которую мне нравится вести. У меня нет ничего своего, кроме Теслы. Нужен план. Я вернусь в Москву. Там решу, как быть дальше. — Мэтт тянется к двери.