Фото было реальным шансом разочароваться. Он обожал милую, добрую, юморную Ольгу, но всегда представлял ее красавицей или симпатичной на худой конец. Или тем чертовым котом с выпученными глазами, который таращился с ее аватары.
Птицын специально давил. Пора было завязывать, потому что он увяз по самые уши и не хотел спасаться.
Сам Гриша не страдал комплексами по поводу внешности. Девочки западали на его рельефную фигуру и смазливо брутальную физиономию. Экзотический разрез глаз, который по всей видимости достался ему от отца, острые скулы и чувственные губы всегда привлекали противоположный пол. Гранжевый стиль одежды и отстраненный вид придавали ему загадочности. Он привык быть лакомым куском для девчонок, которых сам сторонился, предпочитая одноразовый, ни к чему не обязывающий секс при удобном случае. Без продолжения.
Решив не травмировать Ольгу профессиональными портретами ню, он отправил ей несколько штук с прогулки по Красной площади. Мама заставила его сфоткаться. На них он был одет и выглядел почти нормальным. Футболка и джинсы, рюкзак за спиной. Обычный парень.
Прикрепив фотки, Гриша отправил письмо и быстренько закрыл все окна с развлечениями, потому что разрывался рабочий телефон и на связи висели его клиенты в ожидании ответа. Через пару минут брякнула смска.
Х. Такой очаровашка.
Б. Кто?
Х. Такие сладкие ямочки на щечках.
Б. Не понимаю, о ком ты, но спасибо. Жду ответной любезности, сладкая девочка. Поработаю для разнообразия.
Х. Все вечером. Удачи.
Гриша позволил себе на мгновение затаить дыхание в предвкушении и вернулся к работе.
А фотки пришли скорее, чем Птицын ожидал. Он рассчитывал, что Оля еще потянет резину, но — нет. Прислала. Гриша позволил себе открыть письмо только, когда все разошлись по домам, и офис опустел.
Нет, она не была толстой или страшной. Просто совсем не такая, как он хотел или представлял. Она была старше — вот и вся загвоздка. Видимо поэтому Оля так долго не решалась на этот шаг. Что ж, не плохо, но и не хорошо. Слишком много опыта в ее глазах. Дева Валькирия с этим образом никак не вязалась, хотя и дама с картинок не была ему неприятна. Разочарование неумолимо накрывало. Блаженное разочарование.
Птицын, конечно, был готов продолжать общаться, но уже не представлял, что может возникнуть желание назвать Олю сладкой девочкой. Гриша, наверное, еще в начальную школу ходил, когда она была девочкой.
Стараясь не зацикливаться на внешности своей бывшей королевы грез, он занялся вполне будничными делами: сваял нехитрый ужин из пельменей, проследил свои модераторские темы на форуме, немного посидел над книгами к грядущему семинару, подбил цифры в таблицах по работе. И вроде бы он ждал, что вот-вот всплывет в онлайне Олина аська, но все равно неприятное удивление, смешанное с разочарованием, пробежало мерзкими мурашками по позвоночнику. Ему не очень хотелось заговаривать первым, да и отвечать — тоже. Поэтому Гриша до победного игнорировал приветствие Хелл.
Х. Гриш, тут?
Гриииииш?
Ладно, пойду поем.
Гриш?
Тут?
Чувствую, придется готовить реферат вместо приятной беседы.
Бен!!!
Б. Ой, Хель, прости, отходил от компа. Приятель зашел, заболтались.
Х. А. Ясно. Как день прошел?
Б. Пахал, как Сивка. А ты?
Х. Грызла гранит. Надоело.
Б. Понимаю, скоро сессия. От души надеюсь сдать половину автоматом. А у тебя как, прогульщица?
Х. Бенни, малыш, ты думаешь, я с тобой учебу буду обсуждать?
Б. Почему бы нет?
Х. Потому что сегодня я настроена попускать слюни на очаровашку посреди Красной площади. Догадываешься, о ком я?
Б. Хах, не очень. Но ты продолжай. Я постараюсь угадать.
Х. Кроме шуток, Гриш. Ты очень красивый.
Б. Кхем… Как-то… Ну… Спасибо что ли?
Х. Засмущался?
Б. Есть немного. Мне такого еще никто не говорил.
Х. Врешь.
Б. Клянусь. Ну фактурный — да, даже смазливый бывало. Но красивые вроде только девочки.
Х. Брось. Ты красивый. Откровенно говоря, я допускала, что ты толстый или косой. Но вообще важна не внешность, конечно. Но главное, что не толстый))))))
Б. Ахахах, вообще-то я на тех фотках слегка отъевшийся. После каникул у мамы. Ну ты понимаешь?
Х. Понимаю. Мамы они такие. Ты мои фотки получил?
Б. Ага.
В этом месте Гриша был просто обязан прокомментировать полученное, но он все никак не мог подобрать комплимент. Обидеть Олю ему не хотелось, но и обнадёживать желания не было. Исхитрившись, он выжал из себя: