Б. Прикольно ты прилегла.
Х. В смысле?
Б. Ну ты лежишь. На фотках. На кровати.
Х. «Ржу в голос». Так на фотках лежу или на кровати?)))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))
Б. Чего ты прешься, Бетмен? На кровати лежишь на фотках. Сама ж прислала, Ольк. Чо я тебе рассказывать буду?
Х. Аха-ха-ха, не могу. Вот умора.
Б. Объясни ради всех богов и гребаного ада, что смешного?
Х. Не слала я тебе таких фоток, Бен.
Б. Как так?
Х. Ну вот так.
Гриша открыл почту, судорожно листая входящие. Он нашел письмо с фотографиями — и правда, это был не Ольгин ящик. Видимо совпало. Птицын пробежал глазами по списку, но других писем с прикреплением не было.
Б. Ничего не понимаю. В спам что ли попало? Повтори, пожалуйста.
Х. Без проблем, лови.
Гриша успел лишь три раза обновить входящие, прежде чем пришло письмо. Он долго рассматривал те пять фоток, что скинула Хелл. Окошко их разговора не обновлялось. Птицын почти физически почувствовал ее напряжение на том конце провода. И он ничего не смог с собой поделать. Рука сама потянулась к мобильнику. Наплевав на междугородний тариф, Гриша набрал номер.
— Грииииш, — взволнованно протянул звонкий девичий голос.
— Привет, — тихо проговорил он в трубку, стараясь унять собственное волнение. — Получил я фотки.
— Я так понимаю, тебе все нравится, раз ты звонишь?
— Нравится.
— Очень красноречиво, Птицын. Молодец. Моя самооценка ударилась об потолок после таких комплиментов.
Гриша ничего не смог поделать — рассмеялся.
— Просто я немного в шоке, если честно. Утром я тебя представлял по-своему, днем приходят несколько обескураживающие фотки, а вечером оказывается, что ты вообще совсем другая, — жаловался Птицын, решив быть откровенным.
— Не понимаю, о каких фотках речь? Кто там лежит у тебя на кровати? — хихикала Оля, поддразнивая его.
— Не у меня на кровати, — вяло отбивался он. — Просто какая-то дама. Немного потасканая на вид. Никак я ее не мог с тобой связать, вот меня и клинило.
— Пришли мне их. Охота глянуть.
— Момент.
Гриша быстренько переслал Оле письмо и через пару секунд услышал:
— Ох, блин. Ну да… Понимаю твой клин. Но дама интересная. Откуда она вообще взялась? Шлет фотки из кровати, скудно одетая. Ты мне изменяешь, малыш?
— Только с правой рукой, красавица, — повинился Гриша.
— Фу, Бен! Гадость какая.
— Скажи еще раз.
— Гадость какая?
— Нет… назови меня. По имени.
— Бен, — мягко выдохнула Оля в трубку.
— Обожаю твой голос.
— Бееен, — уже иначе, чуть смущенно протянула девушка.
— И глаза у тебя потрясающие.
— Как у кота с аватарки.
— Аха-ха, точно. А я думал, откуда они мне знакомы?
— И не проси меня сменить эту кису. Мы с ним срослись, — продолжала посмеиваться Ольга.
Но у Гриши было иное настроение.
— Это, наверное, некрасиво, но я очень рад, что это не твои фотки, — признался он, тут же выругав себя за излишнюю прямоту. — В смысле те — не твои, а эти — твои. Ну ты меня понимаешь, да?
— Понимаю, Гриш. Не парься. Главное, что мы не уроды и не толстые.
— И ты очень красивая. Я даже подумать не мог, что такая…
Обреченный стон смущения.
— Оль, я… — он едва успел прикусить язык, чтобы не ляпнуть самую неосторожную и глупую вещь на свете. — Я бы хотел звонить иногда. Можно?
— Ну конечно, — разрешила она, и Гриша услышал улыбку в ее голосе.
— А можно я сейчас перезвоню на городской? — он не был готов попрощаться, в отличие от оператора, который мог заблокировать его из-за недостатка средств в любую минуту.
— Хо-хорошо. Я скину смской номер, — чуть запнувшись, проговорила Оля.
— Да прямо в аське напиши, — подсказал ей Гриша.
— Точно. Отбой тогда.
— Отбой.
Минута, которая ушла на обмен городскими телефонами показалась Грише длиннее всего этого беспокойного дня. Но едва он услышал в трубке Олино: «Привет еще раз», — то на сердце стало тепло, а на душе спокойно, почти безмятежно.
Гриша рассказал Оле, что живет в офисе. За ним, конечно, числилась койка в общаге, но на рабочей кушетке было уютнее, чем в студенческом улье. Оля узнала, что работу ему подыскал один из Старших, его шеф — тоже в теме. А сам Гриша родом из маленького подмосковного городка, где жил с матерью. Отца не знал, никогда не видел. Поступив в универ, он поклялся самому себе окончить его с отличием, в чем пока преуспевал. Преподаватели обожали его за нестандартный подход к фактам, привычку докапываться до сути, роясь в архивах, и саркастическую подачу собственного мнения. Он был лучшим студентом на курсе. А кроме того обожал фолк-рок, тяжелые ботинки, вещи из натуральной кожи, холодное оружие и романы в жанре фэнтези.