Спать мы легли молча. Нам предлагали крышу над головой, но мы отказались и устроились, как и прошлой ночью, на плащах.
-Бедные блохастые, - пробормотала я, укладываясь подле Ройдена.
Тот, услышав меня, поднял голову и, рассмеялся так, что мне стало немного даже стыдно за свой снобизм.
-Надо же… блохастые… - пробормотал он себе под нос, поворачиваясь ко мне спиной.
-Ну, уверена, они нас тоже обсудили, - буркнула я.
Честно говоря, так долго находиться на открытом воздухе я не привыкла. Мне уже очень хотелось добраться до какого-нибудь приличного жилья, потому что кислород в таких количествах я всегда плохо переносила. Вот и сегодня к вечеру моя голова делалась совсем дурная и я с надеждой ждала, что сон прогонит эту дурноту.
Скоро в селении всё успокоилось и стало очень тихо.
«Ненавижу тишину», - думала я. – «Тишину и темноту. Ночь – самое поганое время».
И это действительно было так. Пока мы жили во дворце в Парсене – всё было ещё куда ни шло. Хотя отсутствие телевизора или хотя бы компании меня сильно угнетало. Я привыкла, что ночью я или работаю, или у меня без конца бубнит телевизор. Ну не люблю я оставаться наедине со своими мыслями. В святилище Даяны я с больными и их исцелениями упахивалась так, что у меня не оставалось сил на мысли и переживания. Вчерашняя ночь прошла отвратительно, потому что тот сон, что я видела, здорово меня взволновал. А сегодня я не могла заснуть.
«Ночь», - вспомнила я слова своего институтского профессора, - «самое опасное время в реанимации. Между 3 и 4 часами происходит наибольшее количество смертей. Наш организм устроен так, что…»
На этой ноте мои мысли прервались, потому что в абсолютной тишина я услышала шорох. И что это такое? Кто-то из селян не спит?
Я прижалась к Ройдену и на всякий случай ухватилась за него обеими руками. Вот жуть же! Я думала, он крепко спит, по крайней мере лежал он неподвижо, но Ройден вдруг повернулся ко мне и прошептал:
-Вам страшно?
-Да не то слово… - шепнула я в ответ. – Этот звук, вы слышите?
Надо отдать должное Ригану – он тоже спал весьма чутко. И едва мы начали перешёптываться, поднял голову и уставился на нас.
Ройден протянул руку к мечу. Вот это правильно! И вдруг тишину разрезал вопль, жуткий, нечеловеческий вопль. Ройден в единый миг вскочил и выпустил в небо огненный шар, яркий свет ослепил, но я успела приметить, как к лесу метнулась тень. И это была женщина. Сто процентов – женщина в платье! Таком же богатом платье, как и моё!
За женщиной уже бежало несколько оборотней. Они перекидывались в воздухе и выглядело это, надо сказать, жутко. Мы трое тоже вскочили, Ройден толкнул меня к Ригану, а сам в мгновение ока исчез из виду.
Риган вцепился в меня, я – в него и, если честно, мы с ним оба здорово претрухнули. Женщины рыдали, орали дети, что-то кричали друг другу мужчины… Шар, запущенный Ройденом, светил ещё какое-то время, но потом он погас. А как только он погас, я заметила, что уже светает. И в этот самый миг из леса показалась процессия: оборотни шли друг за другом и на руках несли чьё-то тело. Ройден шёл за ними и, клянусь, даже издали я почувствовала, что он был в страшном гневе!
Оборотни, которые ждали своих, быстро окружили процессию. Принесенное тело положили на землю, женские причитания сделались ещё сильнее. Тут Ройден поднял голову и наши с ним глаза встретились. Я поняла – надо идти и мне.
Мы с Риганом медленно двинулись вперед. Когда мы подошли, оборотни расступились, и я увидела, что у моих ног лежит мёртвое тело. Это была женщина в белом чепце и роскошном платье из черного бархата, расшитого золотом.
-Вот интересно, - сказала я. – Если она бегала по лесу от оборотней и погибла от их рук, как ей удалось сохранить свой внешний вид таким… м-м.. аккуратным?
Оборотни дружно посмотрели на меня и Ликус, который, разумется, был здесь, ответил:
-Это сильная ведьма. Ей во всём помогала магия.
-Но как вам удалось с ней сегодня справиться? – задала я второй резонный вопрос.
Ликус некоторое время помолчал, а потом нехотя ответил: