Едва они сделали заказ и отпустили официантку, Оля по привычке выпалила:
— Счет делим пополам.
Гриша приподнял бровь и уставился на нее пронзительным взглядом. Ольга почувствовала, как его глаза ментально сдирают с нее кожу. Она повела плечами, словно от озноба, хотя в зале было тепло.
Разрезая повисшее тугое молчание словно бритвой, Гриша спросил:
— Ты пытаешься меня обидеть, унизить?
— Нет, я… — вспыхнула Оля, но он не дал ей сказать.
— Что нет, Оль? Изощренная месть? Немного не в твоем стиле, я почти разочарован, — проговорил Бен с наигранным пренебрежением, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди.
— А что в моем стиле, Бен? Уронить вилку и нагнуться? Или сказать, что я без белья? Что ты вообще знаешь о моем стиле, обо мне? — разозлилась Хелл, реагируя на его нахальную ухмылку и притворную невозмутимость.
— Кажется, я знаю даже меньше, чем ничего, — усмехнулся он, отхлебнув воды.
— Тогда попробуй угадать, — подмигнула Валькирия, вступая в его игру, — с трех раз.
— Первый вариант — месть, но, кажется, я ошибся. Второй — благотворительность, — рассуждал Бен вслух, загибая пальцы, — но это еще более унизительно. А третий… Не знаю, возможно, ты ограбила банк и тебе нужно срочно скинуть наличку?
— Ты придурок, знаешь об этом? — смеялась Хелл, не в силах сердиться на его кривляния.
— Не угадал? Что, совсем?
— Даже близко не был.
— Тогда давай вернёмся к варианту с вилкой и отсутствием белья.
Хелл бросила в него салфеткой, которую крутила в руках. Разумеется, не попала.
Бен поманил ее пальцем, прося нагнуться так, чтобы прошептать на ухо:
— Если ты без трусов под этим клочком ткани в виде платья, клянусь, я сниму свои и заставлю тебя ходить в боксерах до конца вечера.
Хелл аж фыркнула, не сдержав звонкого смеха.
— Какие затейливые эротические фантазии, Бенни, малыш, — повела она бровями, не имея ни малейшего желания отвечать на его вопрос, а тем более угрозу.
— Хеля, — сдвинул брови Бен, изображая серьезную сердитость.
Продолжить обмен любезностями им не позволила официантка, которая принесла заказанную пиццу. Невольное вторжение в их мир третьего лица, словно переключило тумблер. Оставив колкие фразы и сальные намеки, Гриша и Оля принялись за еду. Они говорили об учебе, Гришкиной работе, Олиной конференции, даже о погоде. Для разнообразия было забавно прикинуться нормальными людьми.
Ольга поймала себя на мысли, что ей действительно не нужно ничего изображать, можно просто быть собой. Она автоматически становилась Хелл, когда Гриша включал Бена, как и он прекрасно чувствовал перемену в ее настроении.
— Между прочим, если я приглашаю девушку, то плачу сам. Всегда, — выдал Гриша посреди разговора об Олином визите к отцу.
— Если я первый раз иду куда-то с парнем, то плачу за себя сама. Всегда, — не осталась она в долгу.
— Чтобы сохранить независимость? — уточнил Птицын.
— Типа того.
— Мудро. В твоем стиле, — одобрил он и тут же вернулся к прерванной беседе. — Так говоришь, твой отец одними бутербродами питается? Наверное, генное проклятие по части готовки вам от него передалось?
Оля улыбнулась, пытаясь пнуть его под столом. Конечно, Гриша среагировал раньше, и она заехала носком туфли по ножке его стула. Оба рассмеялись, продолжая обмениваться беззлобным стебом и улыбками.
Но слишком рано Оля расслабилась.
Допив кофе, Гриша встал из-за стола, обещав скоро вернуться. Конечно, ничего особенного не было в естественном желании посетить туалет, но ее спутник пребывал там уже пятнадцать минут. Оля нервно дергала ногой, не зная, что и думать. Первая мысль была, что он просто смылся, бросил ее. Но в Мишиной квартире остался Гришин рюкзак, а ключи были только у нее. Поэтому Оля остановилась на несварении от Светкиных бутербродов или… Или что-то случилось. Вынув мобильный из сумки, она вытаращилась на часы, давая себе и Грише еще пять минут. Он вернулся, когда доходила четвертая.
— Заскучала? — раздался за ее спиной насмешливый голос.
Ольга аж подскочила на стуле и задрала голову, вытаращившись на него во все глаза, но при этом стараясь не показать своей паники.
— Куда ты провалился? — еле выдавила она слова из горла.
Гриша только стрельнул глазами на стол, где лежал букетик незабудок. Оля сглотнула.
— Это мне? — задала она наитупейший вопрос.
— Нет, официантке вместо чаевых, — не сдержался Птицын.
— Откуда?.. Ты бегал в магазин что ли?
Гриша только глаза закатил.
— Поехали, красавица. Тебя ждет сюрприз, не забыла? — проговорил он, отодвигая ее стул, игнорируя вопрос о магазине.
На ватных ногах Оля встала из-за стола и просунула руки в рукава своей куртки, которую любезно придержал ее спутник.
— Оль, цветы, — напомнил он с придыханием, чуть качая головой и посмеиваясь от ее рассеянности.
— О, да… Спасибо, — обернулась она к столику, забирая букетик.
— Не за что, — снова хмыкнул Птицын, уводя ее из кафе.
— Гриш, а счет? — вспомнила Оля уже на выходе.
— Я оплатил, расслабься, — проинформировал он, увлекая ее на улицу.
Гриша поднял руку, ловя машину, делая вид, что не замечает, как Ольга пялится на него, безмолвно открывая и закрывая рот. Он лишь сжимал губы, чтобы не рассмеяться.
Затолкав девушку в остановившуюся машину, он назвал водителю адрес и привлек трясущуюся Олю в свои объятия.
— Ты вся дрожишь. Неужели холодно? — спросил он тихо, легонько касаясь губами ее виска.
— Прохладно после теплого зала, — призналась Оля, прижимаясь к нему крепче, не отводя взгляда от букетика в руках.
Она знала, что эти мелкие невзрачные цветочки стоили, как два счета за их перекус в пиццерии. Минимум. Но еще больше ее поразило то, что Гриша помнил ее любимые — незабудки. И он бегал в магазин, чтобы купить их, сделать сюрприз, порадовать ее. И оплаченный им счет уже не казался таким большим делом или посягательством на ее независимость.
— Спасибо за цветы. Они прекрасны, — прогудела Оля куда-то ему в рукав.
— Это ты прекрасна, а цветочки — просто миленькие, — улыбнулся Гриша ей в волосы, не забыв добавить: — И для справки: то, что я оплатил счет и подарил тебе незабудки, не умаляет твою независимость.
— А твою? — ввернула Ольга, задирая голову, чтобы посмотреть на его реакцию.
Гриша рассмеялся, пряча за улыбкой напряжение.
— Вот уж не уверен, — отшутился он.
Оля мгновенно почувствовала его перемену и тут же сменила тему.
— Куда мы едем?
— В клуб, — коротко ответил Птицын.
— Сейчас и восьми нет. Кто ходит в клуб в такое время? — удивилась Оля.
— Просто небольшая частная вечеринка. Для своих. Но можем остаться и на ночь.
— О, — только и выдохнула она, совершенно не представляя, что за всем этим кроется. — Ну посмотрим.
Ольга вдруг осознала, что едет в какой-то непонятный клуб, с непонятным и очень странным парнем, которого первый раз видит. Он мог затащить ее куда угодно, сделать с ней бог весть что, но Оля совершенно не боялась. Она абсолютно и полностью доверяла Грише. И хотя они фактически были знакомы меньше суток, ни один нерв в ее теле не сигналил об опасности. Наоборот, в объятиях Гриши она чувствовала себя в безопасности, словно его руки были крепкой кольчугой, способной защитить от коварных ударов, ран и боли.
Князева едва ли не мурлыкала, согреваясь, улыбаясь, глядя на цветы, которые не желала отпускать ни на секунду. Она сама не заметила, как стала осторожно прижимать губы к Гришиной шее. А вот он заметил сразу и легонько потянул ее за волосы, заставляя запрокинуть голову. Оля почувствовала на лице мягкие поцелуи. Прикрыв глаза, она сдерживала стоны, потому что к невинным касаниям губ Гриша добавил очень даже горячие прикосновения. Его ладонь заскользила по Олиному колену, по бедру, все выше и выше.
— Трусики на месте, обманщица, — прошептал он ей в губы, едва нащупав кружевную резинку.