— Доброе утро, — улыбнулся он, вынырнув наружу.
— Не поспоришь, — улыбнулась ему Оля в ответ, сияя, как медный тазик. — Что это у тебя на лице? Блеск для губ?
Гриша повел бровями, чуть щурясь в ответ на ее стеб, но рука сама собой потянулась ко рту, чтобы вытереть губы. Он видел серию «Секса в большом городе», где девочки утверждали, что целоваться после куни — это мерзко. Но Оля его опередила. Он провела языком по его нижней губе, собирая с нее остатки "блеска".
— Ух, — только и выдохнул Гриша.
— Что? — тут же отстранилась она.
— Это горячо, — откровенно признался Птицын. — И очень странно. Ты делаешь такие вещи… не очень невинные. Сбивает с толку, знаешь ли.
Оля скривила рот в усмешке, притягивая его голову к себе, чтобы поцеловать.
— Если я не доходила до конца, это не значит, что я вообще не… не ходила, — шептала развратница ему в губы, посмеиваясь, — или не смотрела порно.
— О боже, — Гриша перевернул ее на спину, навис сверху, изо всех сил желая не представлять Олю за просмотром взрослых фильмов.
Стоит ли говорить, что Князева не помогала ему избавиться от этих мыслей.
— Знаешь иногда так бывает… — продолжала она откровенничать, — когда друг пишет похабные смски, и уже очень хочется… ну ты понимаешь?
— Пнимаю — согласился Гриша.
— Именно. И смазки не всегда хватает.
— И что тогда?
Она не ответила, только лизнула языком подушечку указательного пальца.
Гриша замер, зачарованный этим невинным и одновременно порочным зрелищем. Балансируя на краю безумия, которого вчера допьяна напился, будучи Беном, он все же нашел в себе силы удержаться.
— Ты меня убиваешь, — простонал Птицын, упав рядом с Олей на подушку.
— Я нечаянно, — хихикнула Князева, чмокая его в щеки, нос, подбородок.
— Врешь, но я прикинусь, что верю, — не повелся он и, чтобы не завязнуть в ее игривой сексуальности по самые уши, ущипнул Олю за попу, скомандовав, — пора вставать. На зарядку.
— А сколько времени?
— Шесть уже пробило.
— Да ты рехнулся! Не ищи меня до десяти, — заявила Оля, закапываясь под подушку.
Гриша рассмеялся. Она была такой забавной в своем ленивом желании дрыхнуть до обеда. Но у Птицына были другие планы. Он нашел под одеялом ее лодыжку и бесцеремонно потянул, стаскивая подругу с кровати.
— Ничего не знаю. Ты бежишь со мной, — заявил Гриша тоном нетерпящим возражений.
— Мне нечего надеть. И я не бегаю, — вяло отбивалась Оля.
— Я научу. И не заставляй меня рыться в шмотках твоей сестры.
— Ты такой говнюк.
— Я знаю, детка. Знаю.
Под Гришкино хихиканье и Олино нытье они быстро оделись и вышли из дома. Птицын взял щадящий темп, полагая, что пару километров вокруг ближайшей школы будет в самый раз. Однако едва они остановились у площадки для уличных тренировок, Оля врезала ему по плечу и упала на лавочку.
— Я убила бы тебя, да сил нет, — прокашляла она, задыхаясь и совершенно некультурно сплевывая.
Гришка рассмеялся.
— Я бы предложил тебе три подхода отжиманий и четыре по двадцать глубоких плие, но если не хочешь…
В ответ он получил убийственный взгляд.
— Ладно, ладно, — поднял он лапки кверху, — сиди, отдыхай.
— И на том спасибо, — буркнула Оля, продолжая попытки выплюнуть легкие.
Едва дыхание восстановилось, девушка поняла, что не зря неслась за Гришкой, рискуя заработать сердечный приступ. Уж слишком шикарным было зрелище. Его тренировка состояла из быстрой разминки, выпадов, подтягиваний на турнике и брусьях, отжиманий, нескольких подходов на разные уровни пресса. Оля открыто пялилась на него, пуская слюни. Жилистый Птицын не выглядел качком, но когда он занимался, напрягались мышцы, он потел, тяжело выдыхал через рот на усилии и выглядел чертовски горячо. Разумеется, Оля тут же нашла повод для самоедства.
Она старалась не думать о прошлой ночи и метаморфозе, которую принесло утро. Но факт оставался фактом: Бен, который вчера выбросил белый флаг и сдался ей на милость, исчез. Именно Гриша так оригинально разбудил ее утром, именно он взял ее на эту зарядку. И вроде все было хорошо, но напряжение так и висело в воздухе. Оля чувствовала, что их пределы снова работают, что ей придется уступать, что Гриша не даст ей столько воли, как Бен. И вид его потрясающего тела в работе заставил задуматься: скольких девочек этот красивый и опасный засранец свел с ума? Которая она по счету? И сможет ли стать единственной?
— Я не очень спортивный человек, — призналась Ольга, словно извиняясь.
— Я заметил, — хохотнул ее друг, выполняя скручивания на соседней скамье.
Ольга досчитала до пятидесяти, а потом сбилась. Кажется, он сделал три раза по сто.
— Иди сюда, — позвал Гриша, закончив с прессом.
— Я не буду отжиматься, — заупрямилась Оля.
— Не придется. Вставай.
Она встала, подозрительно поглядывая на друга.
— Чего ты задумал?
— Тебе понравится, — скривил он рот в усмешке.
И Оля не смогла не улыбнуться в ответ, потому что это был… Бенедикт.
— Закрой глаза, — попросил он. — Расслабься. Доверяешь мне?
— Всегда, — выдохнула Хелл, чувствуя, как его руки скользят по ее плечам.
— Моя смелая девочка.
Бен провел ладонями вниз по ее рукам, переплел их пальцы.
— Попробуй чувствовать это. Не думай, — шепнул он ей в ухо.
— Что чувствовать?
Ответа она не получила, лишь послушно подняла руки, оставив их на ширине плеч, подчиняясь Бену.
— Ладонями вверх, — подсказал он снова, чуть помогая ей, поддерживая.
Хелл исполнила его просьбу, хотя не без сожаления, потому что им пришлось расцепить руки.
— Спасибо за новый день, — проговорил Бен еле слышно куда-то в небо и, не давая Хелл подумать об этих словах, снова обратился к ней: — Руки перед собой, ладонь в ладонь.
Он снова накрыл ее пальцы своими, словно они вместе держали что-то. И только тут до Хелл дошло…
— Чувствуешь? Сталь в твоих руках, Хелл.
Она действительно почувствовала это. Словно из сплетения их рук вырос меч, ее клинок. Она почти физически ощущала бархат рукояти и тяжесть стали, которая просила боя.
— Замах, — он поднял ее руки, заводя их за голову.
— Выпад, — скомандовал Бен, делая шаг, улыбаясь, потому что Ольга подалась вперед вместе с ним. — Поворот. Удар. Закрыться.
Девушка двигалась синхронно с ним, не теряя равновесия.
— Поворот. Замах. Удар. Удар. Удар. Закрыться. Отступить.
Бен проговаривал каждое движение, позволяя ей проникнуться этим своеобразным танцем. Он не мог не поражаться тому, как легко Хелл приняла эту очень своеобразную тренировку. Конечно, Бен снизил скорость, убрал кувырки и прочие маневры, но для первого раза этого и не требовалось. Он просто хотел, чтобы Хелл почувствовала, и она его не разочаровала. Более того, Валькирия схватывала на лету каждое движение. Они двигались как единое целое, направляемые его голосом, ведомые ее интуицией, деля волшебство ритуала.
Бен и сам прикрыл глаза, наслаждаясь новой степенью близости. Если вчера они соединились на физическом уровне, то сегодня их души сплелись воедино. И он уже не понимал, где начинается он, а где его продолжение — Хелл.
— Спасибо, это было потрясающе, — проговорила Хелл, поворачиваясь к нему лицом, когда шестое чувство им обоим шепнуло об окончании тренировки.
— А теперь легко бегом обратно, — подмигнул Гришка и дал деру.
— Неееееет, — заныла Оля, но поспешила за ним.
— Если догонишь — приз, — бросил он через плечо, издеваясь.
— Говнюк, — буркнула Князева, набирая скорость.
Ольга догнала его у подъезда, потому что у Гриши не было ключа он домофона. Смеясь и толкаясь, они поднялись по лестнице, ввалились в квартиру. Вибрируя от возбуждения, которое не отпустило даже после пробежки, Птицын прижал ее к стене в прихожей. Он не мог игнорировать той тяги, что примагничивала его к Оле. Сумасшедшее желание обладать ею пьянило. Он желал ее такую, запыхавшуюся и потную. Было невыносимо не целовать ее, не вдыхать ее запах, не желать снова ощутить ее возбуждение, ее удовольствие.