Слишком поздно.
Мой взгляд приковывает стакан с темной жидкостью. Шарики растворились в воде, образуя на ее поверхности грязные маслянистые пятна. Темная магия. Моя сила. Интересно, она еще действует?
Я макаю ватную палочку в жидкость и аккуратно провожу по линии. Кожу слегка пощипывает. Я смотрю разочарованно на ярко выступающий узор вязи и схватив стакан с водой, щедро лью на раскрытую ладонь. Зажимаю руку в кулак и как заклинание твержу:
— Пусть мне не будет больно. Пусть метка пропадет.
Руку жжет так, что из глаз брызжут слезы. Я не разжимаю кулак, просто уверена, что начинает действовать темная магия. Она не причинит мне вреда, потому что я своя.
Когда боль уходит я разжимаю ладонь. Белая чистая кожа, лишь еле заметный белесый шрам в виде завитка.
Я облегченно вздыхаю и прислушиваюсь к своим ощущениям. Тоска сменилась тупой болью, спрятанной в глубине сердца. Если не бередить, то совсем не чувствуется.
Я нахожу в себе силы привести себя в порядок и приготовить обед. Громко включаю музыку и начинаю подпевать популярной песне, решив заодно провести генеральную уборку в комнате. Ничего так не прочищает мысли в голове, как наведение порядка в доме. К концу дня я была измотана физически, но при этом жутко довольная собой. За последние два часа я ни разу не вспомнила имя своего дракона. Похоже я и правда излечилась от действия печати. Теперь можно смело продолжать жить, вернуться на работу, встречаться с друзьями и не вспоминать…
Ночью мне снится Рей. Его печальный взгляд проникает в самую душу. Потом он просто отвернулся и ушел прочь. Растворился в темноте. «Прости» — хотелось мне крикнуть, но из горла вырвался лишь хриплый вопль.
Утром в окно светило солнце. Проснувшись, я почувствовала себя на удивление бодро и улыбнулась своему прекрасному настроению. На сердце было легко и свободно, словно лопнули сжимающие его оковы.
Заглянула в гости мама. Удовлетворенно кивнула головой, оценив порядок в доме и мой вполне счастливый внешний вид.
— Вижу, жизнь налаживается. Значит я со спокойной душой могу вернуться на дачу.
— Можешь, — улыбаюсь я в ответ, — а в выходные я к вам присоединюсь.
Мы вместе идем на кухню и под непринужденные разговоры я ставлю чайник и готовлю завтрак. Громкий стук в дверь раздался, когда я заваривала чай, насыпая душистые листочки в заварной чайник.
— Кто это может быть? — всполошилась мама.
— Не знаю. Я никого не жду.
Сердце тревожно сжимается, когда стук повторяется. Моя рука дрогнула и часть горячей воды, льющейся из чайника, разлилась на стол. Я схватилась за тряпку и стала тереть поверхность, прислушиваясь к маминым шагам в прихожей.
Вот она открывает дверь. Я слышу ее неразборчивый голос, кажется, она что-то спрашивает. Наверняка это соседка. Кроме нее, больше не кому барабанить в мою дверь рано утром.
За своими мыслями я не заметила, как мама появляется на пороге кухни и ошарашенно смотрит на меня:
— Аня, — позвала она меня тихим голосом, — там… кое-кто тебя спрашивает.
25. Рей
Женская фигура медленно приблизилась к нам. Светлое платье мягко колыхалось при каждом шаге, на голове плотная длинная вуаль. Я сделал шаг вперед, вглядываясь в очертания фигуры. Нет, это не Аня. Не ее легкая поступь и изящность форм. Между тем женщина подошла к нам, равнодушно обходя мертвые тела погибших стражей, перешагивая через ручейки крови. Ни на что не обращая внимания, преследуя лишь одну цель. И этой целью был я.
Вирджел молча поклонился, уступая женщине дорогу. Она встала в шаге от меня, разглядывая сквозь полупрозрачную ткань.
— Здравствуй, Рейнглиф, — тихо произнесла она, — как ты сейчас похож на отца.
— Кто вы? — спросил я, понимая, что мне знаком этот голос. Я слышал его раньше, но никак не мог вспомнить где.
— Не узнаешь? — усмехнулась женщина и потянула за краешек вуали. Одним быстрым движением скинула ее вниз.
— Ведьма? — я не смог скрыть удивление и иронию, прозвучавшие в моем голосе.
— Никогда не узнавал, — ведьма печально покачала головой и посмотрела мне в глаза своими льдистыми, как зимнее небо, глазами.
Я тонул в них. Погружался, словно в воду. Увидел себя ее глазами. И не грозный дракон стоял передо мной, а золотокудрый малыш с широко распахнутыми зелеными глазами. Он тянул ко мне руки и его тоненький голос произнес одно лишь слово:
— Мама.
Я очнулся от наваждения и снова внимательно вгляделся в лицо стоявшей передо мной женщины.
— Это все колдовство. Моя мать давно мертва.
— Мне пришлось для всех умереть. Ты сам знаешь, совет драконов никогда не одобрит ведьму в супруги высшему дракону. Пусть даже она и истинная для него. Все повторилось, сын. Только теперь с тобой. А мне так хотелось, чтобы ты был счастлив. Избежал моей судьбы.
У меня все замерло внутри от этих слов. Как мне не хотелось скептически рассмеяться, я осознал, что все это правда.
— Пойдем со мной. Нам о многом нужно поговорить, — сказала ведьма и так же не спеша пошла прочь.
Я вложил в ножны свой клинок и последовал за ней.
Она привела меня в покои, что некогда занимала Аня. Села в одно из кресел возле окна, пригласила сесть рядом. Долго молчала, собираясь с мыслями, сцепив на груди руки в замок. Я чувствовал ее волнение и неуверенность.
— Твой отец долго скрывал меня от совета. Боялся, что прознают, что его истинная темная ведьма. Потом родился ты, наследник высшего дракона. Фейзел тогда прибыл с поздравлениями, дары привез. Мы случайно с ним столкнулись. Ты плакал сильно, и я вышла с тобой в сад, пела песню. Слегка магией коснулась, чтобы успокоить. Фейзел почувствовал что-то, вышел нам на встречу. Взглянул мне в глаза и все понял.
Твой отец упорно отстаивал меня перед советом, вызвал всех на поединок. Но совет был непреклонен. Темные маги несут угрозу королевствам. Привлекают тьму за вратами, а тьма будит спящую магию в людях. Мы нашли единственный, как нам казалось, правильный выход. Создали иллюзию моей смерти. Накинули мою личину на одну несчастную, что была виновна лишь в том, что походила на меня фигурой и лицом. На городской площади прилюдно отрубили ей голову, обвинив в колдовстве. Меня же твой отец спрятал в дремучем лесу, в охотничьей хижине. Он часто навещал меня. Привозил еду и одежду, проводил со мной ночи. Поползли слухи. Слишком уж часто твой отец проводил время вне стен замка. Мы друг без друга жизни не представляли. Ты, наверное, и сам чувствуешь, как тоска выжигает сердце.
Мама внимательно вгляделась в мое лицо, а я лишь опустил глаза, словно боялся, что они выдадут мою боль.
— Мы решили, что во всем виновата метка истинности. Решили, если уничтожим ее, наконец обретем покой. Отец выжег ее драконьим огнем, а я темной магией. Я ушла из той хижины, поселилась в далеком селении. Надеялась, что время и расстояние полностью излечат мою душу. Не помогло. Просто приглушило на время. Метка лишь знак. Чувства спрятаны внутри каждого из нас. Их никаким огнем не выжечь.
Я вернулась в хижину. Поняла, что дракон приходил туда без меня, ждал, что я вернусь. Я часто приходила к замку узнать новости. Рядилась в тряпье, чтобы никто во мне не узнал бывшую госпожу. Так и узнала, что твой отец сбежал, шагнув за врата, а его место занял твой дядя Ферд. Он не был истинным драконом, его мать обычная дворовая девка. Силы в нем было не много, да и ту всю тьма высосала. Вот тогда я и решила, что должна быть рядом с тобой. Стала делать зелья и отвары, людей привечать. Кто-то и донес, что в чаще ведьма обитает. Меня доставили прямиком в замок, и мы наконец-то встретились.
Я задумался, вспоминая первую встречу с ведьмой. Помню, как приволокли ее тощую, закутанную в какое-то тряпье. Мне тогда силы были нужны, и ведьма поделилась ею сполна. Не сопротивлялась и поклялась служить мне, а я обещал сохранить ей жизнь.