Моника покачала головой. Как эти журналисты могут работать в таком хаосе? На ее столе всегда было чисто и разложено по местам.
Взгляд ассистентки скользнул по русоволосой девушке в очках, которая, облокотившись на стол и подперев голову рукой, отрешенно уставилась на экран ноутбука, с безразличием щелкая мышью. Ей не было дела до творящейся вокруг суматохи и галдежа.
Эмили Хейвуд. Когда-то эта серая мышка подавала большие надежды в сфере журналистики. Она только миновала тридцатилетний рубеж, а за ее плечами уже был развод с номинантом Пулитцеровской премии и скандал, связанный с попыткой опубликовать чужой материал. В итоге она оказалась здесь в «Уикдэй Л.А». Но даже в этом забытом богом месте ей не светила вакансия репортера. Но выбор невелик, когда никто не берет тебя на работу по специальности. Несказанно повезло, что бедняжке удалось хотя бы отхватить никчемный раздел о погоде. Теперь ее куском хлеба являлся прогноз синоптиков да короткие заметки о стихийных бедствиях. Одним словом – полный отстой для амбициозной девушки, жаждущей писать о грандиозных событиях в мире.
Миссис Уильямс сочувствовала Эмили, милой, но слегка отстраненной. Дружбу в редакции девушка водила лишь с одним человеком, фотографом Рашидом, славившимся опозданиями. Столь халатное отношение к работе неистово злило Барретта, но каким бы ни было поведение мистера Гафури, требуемый фотоматериал он всегда предоставлял аккурат к выпуску газеты. Нельзя не согласиться, Рашид был отличным папарацци. Ему постоянно удавалось сделать великолепные фотографии, передающие всю суть событий одним кадром, да и голливудских звезд он всегда вылавливал в самых неловких ситуациях.
– Эмили, у тебя все готово к печати и электронному изданию?
Улыбнувшись девушке, невозмутимо сверившей ассистентку взглядом, Моника подошла к столу. В глазах Эмили эта женщина была воспитанной и обходительной дамой. Полноватая, обладающая хорошим вкусом, она одевалась элегантно, умело скрывая недостатки фигуры, лишившейся хрупкости после рождения троих детей. Даже прическа миссис Уильямс выглядела так, словно она только что покинула салон красоты. Эта темнокожая женщина могла с легкостью быть лицом газеты, не ровня мистеру Барретту с вечно помятой физиономией в комплекте с неопрятной одеждой.
– Я все выслала тебе на почту.
– Спасибо, дорогая. Ты, как всегда, первая справилась с работой.
Эмили натянуто улыбнулась и кивнула. Естественно, она справилась. Возни на два часа. Она могла еще пару десятков прогнозов составить для всех известных изданий мира.
– Моника, Барретт не спрашивал обо мне? – в голосе мисс Хейвуд послышались нотки надежды.
Вопрос был риторическим, девушка знала ответ. Ассистентка главного редактора, тяжело вздохнув, покачала головой.
«Бедная девчушка. Она уже столько попыток предприняла, чтобы получить повышение и обзавестись хотя бы маленькой колонкой в газете. Но все тщетно! Этот непреклонный боров настолько упрям, что не желает дать ни единого шанса бедняжке, дабы та смогла реабилитировать свою карьеру!» – пронеслось в голове у миссис Уильямс. Она с сожалением взглянула на Эмили и поспешила к другим репортерам, намереваясь уточнить, готовы ли материалы для предстоящего выпуска.
Наблюдая за удаляющейся Моникой, Мисс Хейвуд негодующе хлопнула ладонью по столу. Коллега напротив обернулся, ехидно взглянув на нее, словно насмехаясь над очередной неудачей.
– Тебе чем-то помочь? – в тоне девушки промелькнула угроза.
Журналист торопливо отвернулся, занявшись своими делами. Он не горел желанием нарываться на неприятности. Всем в редакции было ведомо, что, несмотря на скромное поведение, мисс Хэйвуд порой проявляла характер, особенно, когда отправлялась в кабинет Барретта: споры были слышны по всему этажу.
– Такое прекрасное утро, а у тебя плохое настроение…
Неожиданно появившийся Рашид поставил перед девушкой бумажный стакан, в котором томился ароматный кофе. Фотограф хитро подмигнул и пальцем стал двигать горячий напиток в ее сторону, пока бокал из целлюлозы не коснулся кисти мисс Хэйвуд.