– Рашид, – фотограф протянул руку мужчине.
– Джинн.
Рукопожатие мужчины было не только крепким, но и вызвало дискомфорт. Фотограф почувствовал острое покалывание, заставившее его резко отдернуть руку. Джинн, также ощутивший обжигающую боль, пристально взглянул на парня. Тот, судорожно потирая ладони, наклонился к подруге и зашептал ей на ухо:
– А теперь расскажи мне поподробнее, кто этот странный чувак, бьющийся статическим электричеством.
– Я же говорю: он – джинн!
– Да. Я – Джинн, – подтвердил мулат, – И у меня отличный слух.
– Я запомнил ваше имя, но оно мне ни о чем не говорит, – выразился точнее фотограф.
– Я бы так не сказал, – усмехнулся мужчина.
Эмили дернула приятеля за рукав, продолжив шептать.
– Рашид, он, взаправду, Джинн, как в диснеевском мультфильме про Аладдина. Восточный волшебник или волшебный дух, или как там их называют! Я не специалист по арабскому фольклору.
С сочувствием взглянув на подругу, Рашид потрогал для надежности ее лоб. Жара не было. Изучил зрачки, прячущиеся за стеклами очков. Вроде бы не расширены. Тогда почему же она несет этот бред?
– Ты больна или под наркотическими веществами? Или решила перенести Хэллоуинский розыгрыш на понедельник, заставив меня прогулять работу? – разочарованно покачав головой, фотограф поправил сумки и направился к выходу.
Мисс Хэйвуд попыталась собственным телом перегородить выход из гостиной.
– Я говорю правду! Он – не человек!
– Наполовину – человек, – поправил джинн.
Рашид моча обошел хрупкую девушку, намереваясь покинуть квартиру. Эмили суматошно перебирала в голове варианты, способные помочь ей переубедить друга.
– Ты вчера предупреждал меня, чтобы я не открывала кувшин! – отчаянно воскликнула она. – Так вот Мэгги случайно разбила его, и в моей квартире возник он!
Рашид взялся за ручку двери и обернулся.
– Я думаю, все сказанное тобой – бред вызванный антидепрессантами, которые ты принимаешь, хотя ты мне клялась, что не сидишь на таблетках, – в голосе фотографа слышалась печаль, он прекрасно помнил времена, когда Эмили утопала в слезах, ходила к психологу и горстями поглощала ксанакс.
Сомнения в правдивости слов подруги были обоснованы. Кувшин, целый и невредимый, стоял на журнальном столике, а Эмили осознанно лгала, утверждая, что странный мужчина с издевательской ухмылкой – чародей из фольклора предков Рашида.
– Как бы безумно ни звучали ее объяснения, но они являются истиной, – неожиданно вмешался Джинн.
– Рашид… – умоляюще прошептала Эмили.
Фотограф покачал головой, предупреждающе вытянув руку, давая понять, чтобы она не следовала за ним.
– Простите, но я здравомыслящий человек и меня не убедить в существовании призраков, супергероев, тем более – джиннов. Вы ополоумели, раз не сомневаетесь в том, что все вышеперечисленное – реальность, а не человеческая фантазия. В сказки верят либо безумцы, либо дети. Я не отношусь ни к одной из этих категорий! Принять за истину народный эпос равно, как и утверждать, что на лестничной клетке находится пляж Вайкики.
– Алоха! – издевательски воскликнул Джинн.
Рашид в очередной раз разочарованно покачал головой и распахнул дверь.
Мягкий песок, сверкающий под лучами палящего солнца, приглушенно зашуршал под ногой фотографа. Волны Тихого океана, издавая монотонный рокот, вальяжно накатывались на берег. Пальмы шелестели лиственным веером, обласканные теплым ветерком. Улыбающаяся туземка острова Оаху подбежала к побледневшему Рашиду и накинула ему на шею ожерелье из тропических цветов.
Фотограф отступил назад, неспешно закрыл дверь и грохнулся в обморок на пороге прихожей.
– Спасибо, что помог убедить его. Но, по-моему, такая презентация магических способностей чрезмерна.
– Это был действенный способ заставить твоего друга поверить, Созданная иллюзия, ты же знаешь, что Вайкики давно не выглядит, как первозданный тропический рай, стоила мне головной боли, – произнес Джинн, потирая висок, пронизанный острыми спазмами.
– Иллюзия?! А это что? – Эмили негодующе указала на цветочный венок, украшающий шею Рашида.
Джинн пожал плечами.
– Цветы настоящие. Для надежности. Когда он очнется, то ожерелье станет доказательством, что увиденное им – реальность, а не дурной сон.
Эмили устало вздохнула и, махнув рукой на джинна, подбежала к распластавшемуся на полу фотографу, желая удостовериться, что он лишился чувств, а не скончался от инфаркта.
В этом огромном мире существовало исключительно мало вещей, которым бы удалось испугать Рашида. Ему, как фотографу, приходилось бывать на местах автомобильных аварий, делать снимки жертв убийств, становиться очевидцем политических скандалов и увековечивать на пленке трагедии, связанные с террористическими актами. Он верил в добро и зло, сотворенное людьми. Он перестал чему-либо удивляться. Но, как оказалось, жизнь горазда преподносить весьма неожиданные сюрпризы.