Самирам чувствовала насыщенный аромат грядущей победы. В ее голове безумный художник создавал яркие картины, изображающие триумфальное возвращение джиннов в этот мир. Она предвкушала, как смертные падут к ее ногам, как Земля захлебнется в крови, как величие Амала доберется до божественных чертогов.
Огненное зарево, испускаемое Саламандрами, отразилось на лезвии обсидианового кинжала. Пронзительно-голубые глаза Джинна насмешливо глядели на торжествующую Самирам, готовую пронзить его сердце. Другая рука волшебницы сжимала его горло, обжигая кожу, словно раскаленная сталь. Как только, Самирам обрела подвижность, то тут же выудила потерявшего сознание полукровку из волн. Этот никчемный бастард угробил Рух, но и себе нанес урон. Играть с электричеством в воде плохая идея! Можно и лишится сознания, и погибнуть.
– Тебе не убить меня… – слова Джинна звучали карканьем ворона.
– Убью, – уверенно произнесла чародейка. – Естественно, ты воскреснешь, правда, уже в своем кувшине. Но обещаю, что в следующий раз, когда ты выберешься из винного сосуда, я найду способ перерезать тебе горло раз и навсегда!
– Так же, как перерезала горло моей матери?!
Лицо Самирам помрачнело. Пальцы крепче сдавили горло полукровки.
– Презренная девка, вставшая у меня на пути, получила по заслугам! Омид тысячу раз пожалеет, что предпочел меня смертной! Он ощутит всю боль предательства, когда я уничтожу его единственного наследника, то есть тебя!
– Мне искренне жаль тебя.
– Напрасно! – рука с кинжалом взлетела вверх.
– Самирам!!! – раздалось в ночном воздухе. Крик сопровождал отдаленный раскат грома. Гроза приближалась.
Рука с клинком дрогнула. Время на мгновение застыло. Волны уняли возмущенный рокот. Саламандры резко отпрянули от оставшейся в живых троицы Стражей. А сердце Джинна забилось с невероятной быстротой.
То, что мощь джиннов уменьшается при произношении истинного имени, знают немногие: Стражи и Хранитель. Имя должно прозвучать громко в устах смертного, чтобы чародей услышал его.
Стражи, находясь в отдалении от волшебницы, могли горланить имя Самирам сколько душе угодно, но их попытки были обречены. Ветер уносил слова в другую сторону, а Саламандры не позволяли воинам приближаться к госпоже ни на йоту.
Преимущество быть полукровкой заключалось в том, что называй, не называй имя полуволшебника, способностей у него не убавится и не прибавится. Видимо боги решили, что у получеловека и так достаточно изъянов, и не стали заморачиваться по поводу шкалы сил. А вот с полноценными магами, дело обстояло иначе.
Самирам, услышав собственное имя из уст девчонки, которую она считала мертвой, почувствовала, как магия в ее теле ослабевает. Чертов маленький Хранитель успел разболтать содержание лунного манускрипта! Он поплатится за это вместе с подружкой…
Мимолетное замешательство чародейки оказало медвежью услугу. Хватка Самирам ослабла, и Джинн тут же воспользовался этим. Он проворно схватил волшебницу за руки и повалил наземь. Джинн всей массой тела придавил врага, крепко прижимая кисти к песку и не позволяя Самирам использовать магию. Чародейка корчилась и извивалась, но скинуть с себя Джинна ей не удалось.
– Такого ты не ожидала, повелительница Амала? – глаза джинна победоносно сверкнули.
– Ты и твоя девчонка еще не раз проклянете тот день, когда…
– Хватит, Самирам!!! – резко перебил чародейку Джинн. – Ты проиграла, признай это!!!
Самирам внезапно изменилась в лице. Вначале на ее губах промелькнула злорадная ухмылка, а затем, она громко расхохоталась.
– Ты глупец!!! Как и людишки, которых ты защищаешь! Те, у кого был шанс вернуть меня в кинжал, почти все мертвы!!!
Джинн стремительно метнул взор в сторону Стражей. Он увидел одинокую фигуру, окруженную Саламандрами. Бедолага все еще размахивал мечом, но победить огненных демонов, убивших его товарищей, у него не было шанса.
Рашида и Эмили, стоящие в двух шагах от волшебников, застыли истуканами. Слова Самирам вселили в их сердца неподдельный ужас. Чародейка выиграла битву, а может быть и войну.
Обри Кирстон обладала всеми качествами, присущими опытному бойцу. Она была бесстрашна, целеустремленна, вынослива и терпелива, но самое главное – ей было ведомо чувство справедливости. Женщина никогда не влезала в конфликты противоборствующих сторон, стремясь дождаться апогея, чтобы поставить финальную точку своим появлением на арене. Но! Когда злодеи вели бесчестную игру, твердо приближаясь к победе, а подкрепление запаздывало, Обри не могла оставаться не у дел!