— Иди, помогай, — махнул Николай сестре.
— А куда вы столько еды заготавливаете?
— Завтра же первое мая, двумя семействами на дачу поедем, ну и вроде как сватовство. Ты с нами?
— Да я, наверное, там только мешаться буду, — протянула Настя.
— А, у тебя другие планы, ну как хочешь, — сразу же сдался Колька.
«Это надо же, сама себе возможность шашлычков поесть отрезала, придется дома в одиночестве сидеть. Хорошие праздники».
— Ой, Коля, — встрепенулась Юлия, — позвони Ване, пусть Иришке про булочки напомнит. Мы завтра за ними с утра заедем.
— Булочки? — у Насти закружилась голова.
— Ну да, Ирка классно печет, мы на сватовство заказали. Насть, тебе на воздухе надо бывать, а то белая как стена. Может все-таки с нами? — брат тревожно разглядывал сестру.
— Меня как-то тошнит, особенно от булочек, — Настя шаркающей походкой старушки побрела в свою комнату.
— А ты не беременна? — полетело ей в спину.
— Ты сначала отцом стань, а потом о племянничках будешь мечтать, — собрав последние силы, с видимой легкостью отшутилась сестра.
Едва закрыв дверь, Настя камнем рухнула на диван и закрыла глаза. «Путь к сердцу любимого лежит через желудок, — закрутились недавно прочитанные строчки из мадам Пупкиной, — он может, пресытившись, уйти от вашего тела, но уйти от вашего борща он не сможет никогда, потому что пресытиться хорошей едой невозможно!» «А я не знаю, с какой стороны берут сковородку».
— Увидишь, булочки во рту тают, — доносился из кухни басок брата, — я с малиной заказал и со сливочным кремом с фисташками. Ирка — кондитер от Бога.
Юля что-то зашептала в ответ.
— Ну, это да. Ванька с королевишной нашей без конца ссорятся. Этот Петросян хренов без подколов не может, а она юмора не понимает, в обиды кидается. Как они вместе жить будут?
Что ответила Юля не было слышно.
— Ну, страсть — это да, но только тарелки им нужно пластиковые покупать, а то переколотят фарфор в первый же вечер. Ваньке родители денег подкидывают, он еще кредит оформляет, будет однушку брать там же, где и мы, вот тебе и сосед знакомый, а ты говорила, мы там никого не знаем, скучно будет.
Юлька опять неразборчиво заворковала.
— Никто им не поможет, без скандалов жить — это искусство. Я, кстати, почти овладел. Надо вот так подойти и обнять…
Стало тихо. Целуются.
«Никто не поможет, — вертелось у Анастасии в голове. — Ванька жениться хочет, квартиру покупает, но они с Иркой ссорятся. Это, конечно, неудивительно, если он и ее платья майками называет… Ему помощь нужна, надо ему растолковать, как это неприятно девушке, когда любимый называет ее Мелочью, потешается над ее одеждой, внешним видом, профессией, когда вместо комплимента, подкалывает, смайлики блюющие присылает. Надо говорить про любовь, а он девушке одолжение делает, официанткам в ее присутствии глазки строит… С ним нужно встретиться и все ему разъяснить. И тогда он, может быть, поймет, и будет к ней бережнее относиться. И они смогут наладить отношения, семью создать. Никакая я не разлучница, мне чужого не надо, я наоборот…» Настя разволновалась. Она села, потом стала ходить по комнате. «Надо звонить».
Пальцы сами собой набрали номер, оказывается, она запомнила его наизусть. Пошли гудки, сердце ритмично отбивало удар за ударом.
— Настюша, привет, — услышала она обрадованный голос, — а я уже сдулся, звонить тебе хотел, а ты сама.
— А я вот думаю… думала… подумала, вдруг тебе помощь нужна. Сказали, ты с Ирой ссоришься.
— Кто тебе такую ерунду сказал? — приветливый голос сразу стал сухим.
— Ты, если не хочешь, можешь не рассказывать. Это твоя жизнь, но мне нужно с тобой поговорить серьезно. Есть вещи, которые девушки не любят, вдруг ты не знаешь, я могла бы тебе рассказать. Может, тогда вы меньше ссориться будете, ты на ситуацию с другой стороны баррикады посмотришь. Ну, если тебе это нужно.
Настя так разнервничалась, что телефон стал выскальзывать из пальцев, его пришлось взять двумя руками. «Сейчас обзовет меня дурой и бросит трубку».
— Да, мне нужна твоя помощь, — на другом конце связи никакого волнения не ощущалось. — Давай завтра встретимся.
— Завтра же праздник, вы разве никуда не идете?
— Она к тетке уехала. Я за тобой зайду в четыре.
— Лучше…
— Знаю, в дверь звонить не буду, подожду у лифта… И в лифт затаскивать не стану, пойдем по лестнице.
Настя рассматривала себя в зеркало, расчесывая золотистые пряди и любуясь отражением: «Ну волосы не хуже чем у этой Ирки… А, может, Лизка права, и никакая я не добренькая тетечка семейный психолог, а просто стерва, и хочу чужого парня коварно отбить… Да, я ужасно соскучилась, да что там соскучилась, я подыхаю от тоски, и да, я хочу его… отбить… и я стерва».
5.2
И опять вопрос — что надеть, какой наряд сразит наповал и заставит нужное сердце биться чаще? Романтичная или дерзкая, скромница или оторва, что там мадам Пупкина советует?
«Женственность, женственность и еще раз женственность. Изящно, но не вульгарно, не выставляйте сразу все свое богатство на показ, оставьте простор для мужской фантазии. Это совсем не означает, что на важное свидание вы должны прийти в юбке, метущей пол, и блузке, застегнутой на все пуговицы до самого ворота. Нежное шифоновое платье, немного прозрачное, но не оголяющее — вот ваш гардероб для романтичного свидания».
«Шифоновое платье, и что у меня здесь из шифона? О, мамин подарок». В дальнем углу шкафа уже год сиротливо висело голубое платье в мелкий белый цветочек. Мама купила его на какой-то распродаже по акции — приобретаете две вещи, получаете третью в подарок. Вот этой «халявной третьей» и оказалось то ли чУдное, то ли чуднОе платьице сорок второго размера. Настя из вежливости надела его всего один раз на день рождения бабушки, успокоив себя словами: «На улицу выходить не буду, никто и не увидит». Бабуля была в восторге: «Настена, как тебе идет, а говорят, молодежь ужасно одевается!»
Совет мадам Пупкиной сильно озадачил Настю. «Интересно, то, что понравилось бабушке, может понравиться Ваньке? — девушка крутнулась в голубом чуде перед зеркалом. — Отстой, конечно, но освежает, к цвету глаз подходит и длина по колено, явно не майка. Была — не была».
Пиликнуло сообщение: «Я пришел». «Ой, он пришел!» Настя выскользнула на лестницу.
— Я не понял, а где обалденно-сексуальная майка? — Иван стоял, вальяжно облокотившись плечом о стену и придирчиво рассматривая девушку с ног до головы. — К тому кренделю, значит, в эротичном платье ходила, а со мной можно и в бабушкином халате гулять?
«Как-то я поторопилась с решением кого-то тут охмурять», — Настя обиженно надула губы.
— Это сегодня модно.
— Халат в цветочек? А чего не пижама?
— Ваня, ты когда ко мне через двор шел, на тебя собаки напали? — атака — лучшая защита.
— Да вроде нет, — парень не понял, куда дует ветер иронии.
— А я смотрю — коленки-то драные, ну раз не собаки, значит упал. Ты уж поосторожней, у нас в подъезде лампочки слабенькие.
— Крутые джинсы, хватит наезжать, — Ванька стряхнул с штанов воображаемую пыль. — А у тебя бабушкин халат, иди — майку надевай, я тебя подожду.
— Иди — джинсы переодевай, я тебя тоже ждать буду.
— Ладно, пошли, — махнул Иван в сторону лестницы. — В конце концов, не я же в халате.
— В конце концов, не я же в рванине.
«Ведь знала, что этой Пупкиной-Смит не стоит доверять. И почему нельзя было в нормального пацана влюбиться, есть же такие, у которых девушки в затрапезе ходят, а им хоть бы хны — смотрят и восхищаются?»
Они неспешно шли по набережной: параллельно, не касаясь друг друга, то ли вместе, то ли врозь. Мимо, обнявшись, проплывали влюбленные парочки — у них май, весна. У Насти весеннее только платьишко, глупая зависть заставляла ее невольно провожать каждую пару печальным взглядом.