— Конечно-конечно, очень любопытно взглянуть, — услышала Настя моложавый бодренький голос. — У меня лекции заканчиваются в семнадцать сорок, подходите на кафедру.
— Ну, давайте посмотрим, что у нас там получилось, — старый преподаватель потер в предвкушении ладони. — О, вы тему поменяли?
— Так получилось… по ходу исследования, — невнятно пролепетала Настя.
— «Приемы манипуляции и искренность в построении межличностного взаимодействия». Очень интересно. А материал где собирали?
— В блогах, на форумах, в группах. Молодые люди там делятся своим опытом. Вот здесь столкновения с пикаперами: почему попадаются на удочку, как расстаются, ну и основные советы по психологическому восстановлению. Здесь рекомендации свах: классификация, плюсы и минусы, там как раз то пособие пригодилось, в интернете еще с десяток накачала. Но схема во всех одинаковая — подстроиться под его (ее) вкусы и желания. Второй частью у них идет пособие «Как правильно развестись». А вот как строить отношения разным по характеру и вкусам людям, они отчего-то не пишут. В третьей группе: типичные советы друзей и родственников, поведенческие стереотипы поколений.
— Слушайте, браво, вы огромную работу проделали, — профессор улыбнулся, поправляя безупречный галстук. — А что-то я экспериментальной части не вижу, как ваш испытуемый?
Настя напряглась, в кармане давно уже не подавал признаков жизни телефон.
— Там ничего не получилось, — сухо сказала она, отводя взгляд.
— Совсем не получилось?
— Александр Германович, это последняя моя работа. Спасибо вам за все, вы для меня всегда останетесь примером профессионализма…
— Я вроде как помирать еще не собираюсь, чтобы надо мной эпитафии читать, — усмехнулся профессор, за спиной хихикнула секретарша.
— Извините. Я завтра документы забираю, но не могла работу до конца не довести, ну и не попрощаться, — противная слеза не удержалась и стремительно плюхнулась на руку.
— Людмила, — обратился Александр Германович к секретарше, — а отчего вы так долго на работе засиделись?
— Так мне кафедру закрыть надо, — секретарша, крупногабаритная тетка за пятьдесят, с любопытством разглядывала Настю, ожидая развязки.
— Идите домой, я сам закрою. Нам со студенткой еще библиографический список нужно обсудить.
Людочка с недовольным лицом, задевая широкими бедрами углы, поплыла к двери.
— Александр Германович, свет не забудьте выключить, — приказала она голосом ректора.
— Всенепременно, — помахал ей рукой профессор. — А теперь рассказывайте, чадо мое, как там вас испытуемый обидел. Так все плохо?
— Очень плохо.
Настя сбивчиво, размазывая слезы по щекам, стала рассказывать о своих с Ванькой злоключениях, обходя только, по понятным причинам, игру на раздевание, поцелуи и интим, зато в красках описывая сцену с Игорьком в ресторане и разоблачительный финал.
— Разве можно строить отношения с таким придурком? — закончила она, от выплеснутых слов заметно полегчало.
— Сколько вы говорите лет вашему испытуемому? Шестнадцать-семнадцать?
— Двадцать пять будет через две недели, — Настя тяжело вздохнула, вспомнив, что на верхней полочке шкафа уже лежит припрятанный подарок — футболка с надписью «Лучшему парню на свете».
— А образование имеется?
— Политех.
— И в армии не служил?
— Служил.
— Ну, тогда здесь два варианта, — Александр Германович опять потер ладони, — либо он, как вы выразились, полный придурок, либо он, как говорится, конкретно на вас запал, со всеми вытекающими последствиями. Так он придурок?
— Нет. Но иногда он ведет…
— А раз нет, надо идти мириться. И уходить из университета никуда не нужно, от призвания отказываться грех, — старый преподаватель указал пальцем куда-то в потолок.
— Нет у меня призвания, — девушка тяжело вздохнула, — мне месяц голову дурили, а я даже не заметила.
— Так что ж вы, дитя мое, не слыхали поговорку — сапожник без сапог? В этом трудности включенного эксперимента: субъективное преобладает над объективным. Вы же диагнозы этому Михаилу, Ирине правильно поставили.
— Как же правильно, я думала Миша со Светой будет?
— Ну в следующем браке, может, и будет, типун мне на мой поганый язык, — в глазах у Александра Германовича прыгал лукавый огонек, — а в сентябре поедем на конференцию, тема у вас очень жизненная, молодежи понравится. Какой там главный вывод?
— Нельзя людьми манипулировать, их надо просто любить.
— Что и требовалось доказать.
Профессор задумчиво встал у окна.
— Небо хмурится, а я ведь зонт сегодня брать не хотел, жена силком в портфель засунула. А вон тот молодой человек с чудным веником, не ваш испытуемый?
Анастасия подбежала к окну. Внизу, вытирая штанами пыльную лавку, с огромным букетом кремовых роз сидел Ванька.
— Мой, — выдохнула Настя.
Эпилог. Выводы
Иван угрюмо протянул цветы, его насупленное лицо с поджатыми губами не выражало ни раскаянья, ни сожаления. Всем своим видом парень показывал: «Я за собой вины не чувствую и терплю все эти фокусы и психи только потому, что дышу к тебе неровно». Настя взяла охапку роз, ее сразу обволокло сладким ароматом. Девушка побрела по тротуару, кавалер, отставая на полшага, поплелся следом.
Так они и шли по притихшему перед грозой городу. Каждый считал себя пострадавшей стороной и начинать разговор не хотел. Кому-то надо будет уступить и сделать первый шаг, но упрямства обоим было не занимать, и игра в молчанку затягивалась.
С запада со стороны Дона медленно плыла насыщенно-синяя туча, воздух стал тяжелым, в горле щекотало от пыли. Пара, продолжая бойкотировать друг друга, свернула на улицу Степана Разина, ведущую к набережной. Так уж сложилось, что на улице легендарного вожака появился сначала один свадебный салон, потом другой, потом третий и так далее. Видно, в наказание за утопленную персидскую княжну, грозному атаману приходилось сносить десятки метров задрапированного атласа, кружева, рюшек, оборок, цветочков, бусин, страз. В витринах красовались плоские манекены в шикарных нарядах. Любая женщина, даже если за ее подол держатся уже трое внуков, не сможет пройти мимо, не поглазев на всю эту красоту, а уж двадцатилетней девчонке сам Бог велел. Настя незаметно скосила глаза на атласные и шифоновые платья.
— Вот это красивое, — кашлянул за спиной Ванька, указывая на открытое облегающего силуэта платьице с усыпанным стразами корсажем, — как раз для блондинок.
— Это дорогое, — вздохнула Анастасия.
— Что же я для своей невесты платье не смогу купить? — выпалил Иван.
— Для какой невесты, нельзя поточнее, а то у тебя фантазия богатая?
— Фантазия богатая у одной блондинки, а невеста у меня одна — рядом надутая с цветами стоит.
Настя замялась, подбирая, чтобы такое по остроумней ответить, но тут ее взгляд уцепился за обнимающуюся парочку. Парень с девушкой так же глазели на витрины, но только между ними судя по цветущим лицам царила полная гармония. В девушке Анастасия без труда узнала Лизу, значит рядом Владик.
— О, вот и принц, — Настя, прихорашиваясь, поправила белокурую гриву.
— Это твой бывший? — сдвинул брови Иван.
— Нет, это моя нынешняя как бы подруга. Сейчас мы ее заставим подергаться, ну так, самую малость, — Настя потерла ладошки, как это делал Александр Германович. — Вань, ты приотстань на несколько шагов, а как я цветы из-за спины достану, подходи и обнимай меня за талию.
— Может и в щечку поцеловать для наглядности? — поймал все на лету Иван.
— Даже нужно, — одарила его озорным взглядом Настя. — Начинаем.
Она, насколько это было возможно, спрятала за спиной свой букетище и медленно двинула в сторону воркующей парочки.
Владик оказался очень далек от образа, нарисованного пылким воображением подруги: ростом примерно с Настю, то есть для парня мелковат, неспортивная рыхлая фигура с узкими плечами, лицо по-детски наивное округлое с приплюснутым носом уточкой, маленькие карие глазки, темно-русые волосы с первыми признаками ранней седины, которая сильно контрастировала с лицом подростка. Ему можно было дать и двадцать, и тридцатник. Облачен был принц в старомодную рубаху цвета фуксии, радикальностью оттенка резавшей глаза, и черные брюки с отутюженными стрелками, в дырочках летних сандалий просвечивали черные носки! Но Лиза всей нелепости образа не замечала, она смотрела на любимого большими счастливыми глазами, ловя каждое слово. Парень чувствовал девичье восхищение и павлином вышагивал, небрежно водя рукой вдоль витрин. «Да, повезло тебе, парниша. Не всякая бы клюнула».