Возвращаясь в отель, я думаю о медсестрах. Думаю о мечтах, о связи между частным и добровольным. Здесь, в Токио, вы можете сделать это: стать девочкой-подростком, выходящей на улицу в садо-мазо прикиде медсестры. Вы можете мечтать наяву. И причина этого в том, что Токио — одно из самых безопасных мест в мире. Специальная зона, Харадзюку, уже отведена для вас. Так было во времена Города-Пузыря, так есть и сегодня. Даже перед лицом наркотиков, бездельников и проникающей сюда глобализации. Японцы, пока их спускали по временной шкале, учились держаться вместе в таких ситуациях, которые мы сейчас только начинаем себе воображать. Они действительно не волнуются. Не так, как мы. Манга-медсестры никому не угрожают: есть специальное место для них и ничто этого не заменит.
Я провел свою последнюю ночь в Синдзюку с Коуплендом и другом. Трудно продраться сквозь все эти безымянные неоновые улицы, на которых роятся все известные формы электронной рекламы. Моросящий дождь смягчает сияние сюрреалистических размеров и четкости экранов, установленных на фасадах зданий. Японцы знают главное о телевидении: сделайте что-либо достаточно большим и это будет выглядеть клёво.
У французских ситуационалистов, болтавших об обществе зрелища, не было такого примера перед глазами. А я прямо здесь, и люблю это место. Синдзюку ночью — одно из самых безумно красивых мест в мире, самое по-дурацки красивое место — эта комбинация и вызывает восхищение.
Ночью, наблюдая за японцами, за тем, что они делают, среди всего этого электрического китча, всех этих беспорядочно перемешанных медиаобразов, в этом устойчивом хаосе неонового шторма маркетинговой кутерьмы, я получаю ответ. Япония все ещё Будущее. И если головокружение прекратится, это всего значит только, что они подошли к концу туннеля, которого достигли из-за преждевременного ускорения. Это первый город, в который вовремя и со всеми удобствами пришел новый век — в самый современный город на Земле — здесь находится центр всего.
В мире, который управляется стремительными технологическими переменами, японцы обрели свое место. Они знают, как в нем жить. Никто не узаконивал эти перемены, они просто происходят и будут происходить. Японцы уже более ста лет испытывают это на себе.
Сегодня ночью я наблюдаю за их размеренной жизнью, жизнью, протекающей в свете гигантских телевизоров. Наконец-то дома, в 21 веке.
Wired, 9:9 (September, 2001), 117-119