И я нажрался так, как не нажирался никогда в жизни. И мало не показалось никому.
Особенно ей, вернувшейся на следующий после звонка день.
PS: Neofit_ki — твоя логика, последовательность и рациональный взгляд очень помогли мне при написании главы! Спасибо, друг!)))
Спасибо также замечательным девочкам Pozitifa и Ксения_Китенко за информацию о количестве страхов Эрика и способах их преодоления! Да, в оригинале у Эрика двенадцать страхов, но я решила сделать его посмелее, а то тоже мне, Бесстрашный, называется…))))))
====== Глава 42 ======
«Не отрекаются, любя…»
POV Карми
Боль в поврежденном колене, отвратительная слабость и уже привычные за последние несколько дней садняще-режущие ощущения внутри — ничто, по сравнению с болью душевной. Тягучая печаль, тоска и чувство безысходности не оставляют ни на минуту, не давая забыться даже во сне. Глаза за последние дни ни разу не высыхали от жгучих, душивших слез, и не давал покоя один вопрос — за что? Почему это должно было случиться именно со мной? Но я как могу гоню от себя эти мысли, чтобы не впасть в черное уныние окончательно. Мозг старательно думает о всякой ерунде — вы, например, знали, что если плакать лежа, то слезы стекают в уши? В последние дни у меня там были целые озера…
Позднее утро в Бесстрашии — глухое время. Утренние разводы уже закончились, бойцы уехали по своим заданиям, а вернувшиеся с ночных смен еще не проснулись. Захожу через Главные ворота с залитой солнцем улицы в темные прохладные лабиринты, понимая, что сегодня оглушающая тишина, пустота и мрак как нельзя лучше подходят моему нынешнему состоянию — солнечный день выглядит злой насмешкой.
— Карми! — поворачиваюсь на голос и не узнаю хмурого выражения на лице всегда достаточно приветливого Фора.
— Привет! — мой тихий хриплый голос звучит потерянно.
Инструктор кивает, а потом, отведя взгляд в сторону, говорит:
— Эрик ждет в тренажерном зале. Иди как можно быстрее, — и, посмотрев на меня с сочувствуем, вздыхает, — удачи тебе!
Поворачивается и уходит. Мне кажется, или тут меня считают виноватой в чем-то? Надо срочно идти и поговорить с Лидером — изначально нужно было все рассказать. Хотя, возможно, это все равно ничего бы не изменило.
Каждый шаг отдается несильной, но навязчивой болью во всем теле, но я практически не замечаю ее, полностью погруженная в свои мысли. Какой будет реакция? Или он лишь пожмет плечами и равнодушно скажет, что так даже лучше? Тяжело вздыхаю и ускоряю шаг — что гадать и думать, надо просто пойти и все спокойно обсудить.
Приоткрываю дверь в тренажерку — в помещении работает лишь аварийное освещение, от чего всегда такой яркий зал утопает в тенях и желтоватом полумраке. Безлюдный и темный, с одиноко стоящими, будто бы брошенными тренажерами и спортивными снарядами, он выглядит пугающе.
Оглядываюсь — никого нет, что ли? Делаю шаг вперед, но тут же вздрагиваю от неожиданно прозвучавшего хриплого презрительного голоса за спиной:
— Долго шла.
Не успеваю даже толком повернуться на звук, как сильнейший удар кулаком в лицо заставляет меня, крутанувшись на месте волчком, отлететь на пару метров и рухнуть на пол. Ничего не понимая, задыхаясь от боли, все же пытаюсь со стоном приподняться на локтях, но в ужасе замираю на месте — на меня движется огромная черная фигура, в которой практически невозможно узнать Эрика. На небритом осунувшемся лице — ледяная маска одуряющей ярости, побелевшие губы плотно сжаты в одну линию, желваки бешено двигаются, а горящие неистовой злобой глаза… В глаза смотреть страшнее всего — таким Эрика я не видела ни разу, даже в самые отвратительные моменты наших тет-а-тетов. Сказать, что его снова накрыло то самое древнее, лишающее разума зло, заставляющее стирать с лица земли все живое — ничего не сказать. Сейчас передо мной сам Дьявол, да еще и до крайности разозленный. Крылья носа мужчины раздуваются, грудь тяжело подымается и опадает, а кулаки сжаты так, что костяшки на них побледнели чуть ли не до синевы.
Выставляю ладони вперед в попытках остановить надвигающееся на меня чудовище.
— Эрик, да я же… — резко наклонившись, мужчина хватает меня двумя руками за ворот куртки и рывком поднимает на ноги.
— Да послушай же…
— Заткнись, сука, — от звонкой пощечины голова дергается в сторону, а все объяснения застревают в горле. С замиранием сердца понимаю, что и раньше в таком состоянии Эрик не слышал и не воспринимал ничего, а уж сейчас — тем более. Отчаянно вцепляюсь в его напряженные руки, но мужчина, развернув меня к стене, с силой впечатывает спиной в бетон, тут же прижимая своим телом. Горячее дыхание обжигает лицо парами алкоголя.
— Тварь, — Эрик отрывает меня от стены, но только для того, чтобы тут же приложить о нее затылком еще сильнее, — да как ты посмела…
Огромные ладони с сильными длинными пальцами впиваются в шею, с каждой секундой сжимая все сильнее и сильнее. А я не могу оторвать взгляда от темных, почти черных глаз, в которых сейчас плещется все самое темное, мерзкое, потустороннее.
— Ты убила его и сама чуть не сдохла… сейчас исправлю, — цедит мужчина сквозь плотно сжатые зубы и давит, душит все сильнее. Отчаянно пытаюсь сказать хоть слово, ведь я не виновата, абсолютно не виновата, но стальные давящие пальцы не дают мне это сделать. Тогда, из последних сил, начинаю яростно царапать руки Эрика и отчаянно мотать головой в стороны — я не делала, не делала этого. Перед помутневшим взором — лишь бешено сверкающие глаза мужчины, которые постепенно стираются, отдаляются, покрываются белесым туманом. Горло сдавливается все сильнее, и я начинаю судорожно хватать ртом воздух. Грудь разрывается — лишенные кислорода легкие рвутся на тысячи частей, перед глазами уже только мутная пелена, а нарастающий шум в голове перебивается оглушающим стуком крови в ушах.
В последний момент Эрик резко одергивает руки — мое тело, находящееся на грани обморока и больше ничем не удерживаемое, падает на пол, но пронзающая колено боль тут же приводит в сознание. Опираясь на ладонь, сижу на полу и, схватившись за грудь, хриплю, пытаясь судорожными рывками сквозь кашель схватить больше, еще больше живительного кислорода. Как же здорово просто дышать.
Краем глаза вижу, как Эрик отходит в сторону, зло сжимая и разжимая кулаки, то ли давая мне время отдышаться, то ли, чтобы успокоиться. Но вот он опять приближается — пытаюсь, не переставая хрипеть и кашлять, подняться на ноги или хотя бы отползти от него, но мужчина стальным хватом берет за подбородок и резко задирает голову. Начинаю снова отчаянно мотать головой в попытках вырваться, и сквозь слезы прошу:
— Послушай меня, пожалуйста… так само получилось!!!
— Само?! — издевательски протягивает мужчина, приподнимая бровь, и снова оглушающая пощечина, от которой я, не удержавшись, падаю на бок.
Эрик, зло выдохнув, вновь отходит к спортивным снарядам и несколько раз со злостью бьет грушу. Мне бы хватило одного такого удара, чтобы больше не встать никогда. Но, похоже, он начинает успокаиваться.
Медленно, стараясь не привлекать внимания, встаю на ноги и вытираю слезы, но тут резко распахивается дверь зала — влетевший Макс выбивает ее чуть ли не с ноги. Пальцы его левой руки — в бинтах, а правая держит направленный на меня пистолет.
Эрик оборачивается, а затем, мгновенно оценив обстановку, в два шага подходит ко мне.
— Какого хрена ты… — начинает он, но Старший Лидер перебивает его злым выкриком.
— Отойди от нее.
Я начинаю инстинктивно пятиться назад, не отрывая взгляда от направленного на меня дула.
— Отвали, Макс, я сам разберусь, — злое утробное рычание Эрика может напугать кого угодно, но не Макса.
— Ты уже доразбирался. Пошел вон, я сказал.
Эрик начинает медленно идти в его сторону, будто невзначай вставая на линию огня и прикрывая меня своим телом. Спокойно дойдя до Макса, берет его чуть выше локтя, перехватывая пистолет, и не без усилий выводит из зала. В дверях завязывается небольшая борьба, но Эрику все же удается выпихнуть Макса в коридор.
— Выйдем на пару слов, никуда эта сука не денется, — последнее, что я слышу, прежде чем дверь за ними с грохотом захлопывается.