Конечно, снова. Кем ещё может быть молодая, очень красивая девушка лет двадцати пяти в вычурном сиреневом платье, туфлях на высоченной шпильке и сидящая на стуле так, словно её сейчас снимает скрытая камера. Ну, по крайней мере, это я так подумала.
Моё появление не осталось незамеченным. Разговор стих моментально. Гостья с головы до ног окинула меня взглядом, полным презрения и задала всего один вопрос:
– Опять? – и сказано это было таким разочарованным голосом, что я не удержалась и полюбопытствовала:
– Что опять?
– Арлен, дорогой. Ну, сколько можно? Ты опять притащил в дом очередную девку. И если раньше было хоть на что посмотреть, то эта пигалица…
ЧТО? Это она про меня? Очередная, да ещё и пигалица? То есть до этого все были неземной красоты, а тут я с утра в одном халате. Гнев вспыхнул моментально, и уже хотелось ответить, но Ар перебил меня.
– Мама, – простонал мой мужчина, и я выпала в осадок.
Вы где-нибудь видели таких мам, которых самому в постель уложить можно? Если только мачеха и, судя по всему, она мне не рада. Может, она метила не на папочку, а на сына? Вот и познакомилась с предполагаемой свекровью. Подошла к столу и взяла кружку чая, любезно предоставленную Арленом. Чтобы в следующий момент поперхнуться и пролить всю кружку на себя. Ага, попила чайку! Хорошо хоть тёплый был, а не кипяток. Неужели появились проблески везения?
– Что «мама»? Я тебе уже 324 года мама! А ты только и делаешь, что водишь всяких доступных девок на пару ночей в дом, а потом выставляешь с вещами на выход…
Моя челюсть от её возраста резко упала вниз. Ничего себе, мама сохранилась. На неё что, стазис в молодости наложили, чтоб жила долго и песок не сыпался? Или она в коме все это время лежала и только очнулась?
Стоп.
Это что, Арлену 324 года? А мой вампирчик тоже, оказывается, неплохо сохранился. Но челюсть моя пол протирала недолго, ровно до слов «с вещами на выход». И вот тут я с ней была солидарна, только без вещей и в свой родной мир. Но не возмутиться, сами понимаете, было невозможно.
– Да что вы себе позволяете? – мой, полный гнева голос, раздался на всю кухню.
– Мама! – сделал попытку остановить эту фурию мужчина.
– Что позволяю? Да я имею на это полное право. В отличие от вас, – отпустила она язвительное замечание.
Нет, ну сколько можно? Я, что, тут в роли красной тряпки для быка или девочка для битья? Злые слезы стали скапливаться в уголках глаз. Заметив это, женщина чуть ли не ликовала, что никак не вязалось с её словами утешения.
– Ну что вы, милочка, не стоит так расстраиваться! Я вот тоже расстраиваюсь каждый раз, когда сталкиваюсь с очередной шл… девушкой моего сына. А я, между прочим, внуков хочу, а вы своими ветреными мозгами и доступными телами не даёте моему сыну шанс на серьёзные отношения. Я бы его уже давно женила, если бы не вереница тел в постели Арлена. Не переживайте, найдёте себе другого, а этот вам не подходит. Можете собирать вещи.
Я психанула, и пусть это на меня не похоже. Но закатывать ответную речь сил не было. Её слова задели и больно резанули по сердцу. Пускай я в сравнении с этой женщиной не такая красавица, и даже то, что Ар, похоже, перебрал большую часть девушек, никому не даёт права так со мной разговаривать. Но выйти из кухни мне не дали. Арлен перехватил меня прямо на выходе и прижал спиной к своей груди. Так, что я оказалась лицом к этой мегере.
– Мама, познакомься, это Елизавета, моя диали, – и столько отчаяния было в его голосе.
Да, я понимала, что он крупно виноват, но вот прощать его и сочувствовать мне совсем не хотелось.
Однако я отвлеклась. И чуть не пропустила тот момент, когда в глазах женщины промелькнула целая гамма чувств: радость, сожаление, предвкушение. Видимо, определившись со своими эмоциями, эта женщина улыбнулась мне. Ага, хищным оскалом, как смотрит пиранья на свою долгожданную добычу. И я бы, возможно, порадовалась смене её взгляда с презрительного на оценивающий, если бы это было вначале знакомства, а не после всего того, что я выслушала.