Он молчит. Потом резко отвечает:
— Просто выкинем, и всё.
Обиделся, видимо. И дальше мы оба не произносим не слова. Он паркуется у мусорных баков возле какой-то хрущёвки. А мне не по себе, аж внутри всё сжимается. Такую красоту — и в урну. Он открывает заднюю дверь и начинает выкидывать.
— Вот мне интересно. Вы решили мне всё это подарить. А как вы продумывали этот момент, господин директор? По-вашему, моему мужчине понравилось бы, если бы я притащила домой сразу кучу букетов? Вот эту гору цветов?
— Кому-кому? — Султанов зло швыряет цветы в контейнер.
— Родиону, конечно, кому же ещё?
Не могу на это смотреть, мне аж физически больно.
— Ах, этому. Я про него и забыл совсем.
И ещё несколько букетов с шелестом летят в бак.
— Ладно! Достаточно!
— Вы о чём, Виолетта Валерьевна? — хватает ещё парочку.
— Прекратите. Я их заберу! Я не могу, мне жалко!
— Хорошо, — улыбается директор и снова садится за руль.
Ну и характер.
— Мне нужно, чтобы цветы стояли у вас с Алёной дома.
Кивнув, потираю виски. Шантажист и самодур. Но ведь меня в нём всегда это и привлекало.
— А ещё я хочу, чтобы ты понимала, Виолетта…
— Валерьевна, — поправляю босса. — Вы понимали.
Как-то грустно смеётся. Опять едем. Проезжаем один квартал, затем другой.
— Валерьевна, хорошо. — Босс паркуется возле той самой организации с музыкальным названием, поворачивается ко мне, волнуется. — Я много думал о том, что произошло, и я готов выслушать тебя и быть рядом. Понимаю, что это невозможно забыть, но я не против выразить сочувствие и тысячу раз попросить у тебя прощения. Именно поэтому я хочу, чтобы Алёна узнала меня, предлагаю исправить ситуацию или решить, как избежать её повторения. Я готов на любую твою реакцию. Потому что я уверен: чувства между нами, несмотря на то что произошло, никуда не делись. Они живы.
И заглядывает мне в глаза, хватает в руки ладонь, целует костяшки и выглядит крайне взволнованным. У меня отпадает челюсть. Я вытягиваю ладошку из его пальцев, отодвигаюсь. И, несмотря на внутреннюю дрожь, продолжаю бороться! Я боюсь его. Вот так, очень просто.
Открываю дверь и просто вываливаюсь из машины. Он, конечно, меня волнует как мужик, и от его взгляда вполне можно впасть в кому, уверена, ни одна представительница прекрасного пола не смогла бы устоять перед этими глазами, горящими притягательным и очень жарким светом любовного влечения и чисто мужского интереса.
Но я никогда не прощу ему того, что он сделал. Пусть даже не надеется.
— Марат Русланович, вы, главное, успокойтесь. Потому что, когда человек переживает вот такое возбуждение и сильные эмоции, у него начинается бурная моторика кишечника, провоцирующая диарею на ровном месте. А нам с вами это ни к чему. Нас ждут великие дела. Настройщика надо искать для наших расстроенных пианино.
Хлопаю дверью и иду к зданию.
Глава 20
Захожу в контору, названную шефом, сажусь на диван в холле. Жду. Но проходит пять минут, десять. А его всё нет. Уехал он, что ли?
Приоткрываю дверь. Шеф по-прежнему сидит за рулём.
Стучу ему в окно. Стекло медленно опускается.
— Марат Русланович, вас что, эпоксидной смолой залили? Почему вы сидите и не двигаетесь? Я думала, нам нужен настройщик!
— Я пытаюсь быть милым. И не вступать в конфликт. Но ваши шутки про туалет уже порядком надоели. Поэтому я сижу и жду, когда пройдёт волна гнева, чтобы не сорваться. Дабы не ввязаться в очередную перепалку.
Рассмеявшись, присаживаюсь на капот. Разглядываю ногти. Жду. Иногда поворачиваюсь и смотрю на него сквозь лобовое стекло.
— И долго это будет продолжаться? Мне домой надо, к дочери.
— Так. — Он открывает дверь и выходит наружу. — Давайте договоримся, Виолетта Валерьевна, что вы будете себя вести нормально. Я к вам с открытой душой, можно сказать, с открытым забралом, а вы мне про болезни кишечника. Нехорошо получается.
Прижимаю кулачок ко рту и, глядя ему в глаза, пытаюсь сдержать смех.
— Слушайте, Марат Русланович, у меня есть подруга. Она психиатр. Блогерного типа, естественно, без образования, училась на чужих постах, как сейчас модно, но народу рекламой нагнала массу. Так вот я вас познакомлю. Не беспокойтесь. Она вам назначат онлайн-психотерапию. Уроки управления гневом раз в неделю. И вы перестанете обижаться на мои шутки.
Уже не скрываясь, потешаюсь над ним. Большие чёрные глаза директора кажутся чистыми, как небо над головой, а от всей его крупной мужской фигуры исходит какая-то удивительная энергия, словно внутри горит огонёк. Но ключевое слово здесь — кажется, и мне ли не знать, что, несмотря на всю эту внутреннюю дрожь, которую он во мне вызывает, Марат очень хорошо умеет даже не втыкать, а с размаху кидать нож в спину.