— Да плевать мне на Родиона.
— Вам на всё плевать. Только на свои хотелки и не плевать.
— Нет. — Мы поворачиваемся друг к другу, сидим очень-очень близко, лицом к лицу. — На вас, Виолетта Валерьевна, мне не плевать.
— Не вздумайте лезть ко мне с поцелуями с вашим кашлем.
— То есть, как только вылечу кашель, сразу можно лезть?
Она охает. Хватается за голову.
— Я больше ничего не хочу. Мне вообще не до вас. Фокус сместился, понимаете? Отстаньте вы от меня. Идите работать. Я разберусь.
— Вы уже разобрались, Виолетта Валерьевна. — Нащупываю телефон в кармане, показываю себя крутым и спокойным, хотя, честно говоря, слово «узлообразование» меня тоже очень-очень пугает.
И по спине ползёт холодный пот. Я не могу её потерять. Я любые деньги положу. Меня аж кружит, хотя я сижу.
— Ульяна Сергеевна, вы нам нужны, зайдите, пожалуйста, — и называю номер кабинета.
— Что значит нам? И я не хочу никому об этом рассказывать! Я вообще хотела отпроситься и реветь дома, пока дочку не надо будет забирать.
— Ну вы даёте, Виолетта Валерьевна, я думал, вы сильная женщина. Вы же ещё ничего не знаете, а уже расстроились. Всё будет хорошо! Вместе мы справимся!
— Ничего не будет хорошо! Оно всегда так. Ничего не было — а потом жить два месяца осталось!
— Так. — Снова жму её к себе, — Сейчас разберемся. Рано ещё гроб заказывать.
— А Ульяна-то нам зачем? Я не хочу слушать слова утешения.
— Вот вы где очень умная, трёхэтажные оскорбления для меня придумываете. А сообразить, кто у Ульяны Сергеевны муж, не догадались. — Перебираю пальцами по её плечу.
Она хмурится. Смотрит в одну точку. Зависает. Тупит.
— Он же травматолог.
— Какая разница? Он большой начальник! У него связи, знакомства.
— А-а-а-а-а, — меняется в лице, поджимает губы.
— Караганда! — нежно дразню её. — Сейчас она придет, и мы втроем, если он, конечно, на дежурстве, поедем к нему в больницу, и он скажет, что нам делать. Мне он не особо нравится, но в таких случаях главное — не терять время.
— Но как мы отпросимся, мы же на работе? — на стрессе несёт какую-то чушь моя хоровичка, неожиданно резко превратившись в женщину, нуждающуюся в защите.
А мне она нравится любой. Приходит Ульяна. Я всё объясняю. Она звонит мужу, и мы незамедлительно направляемся к машине. Я тяну за собой Травкину. Становлюсь её личным шефом, практически большим злым тигром, и плевать, что Ульяна Сергеевна с интересом наблюдает за нами, поглаживая свой беременный живот. Она смотрит то на меня за рулем, то на Виолетту на переднем сиденье. Мы периодически переругиваемся. А она, кажется, догадывается, что между нами что-то происходит.
Ну как же? Директор сорвался с работы и везёт своего педагога в больницу, и ещё при этом тащит туда заместителя. Явно влюбился по самые помидоры.
Мы на месте, садимся у регистратуры. Виолетту трясёт от страха. Она себя знатно накрутила. Я держу её за руку, она пытается вырвать ладонь. Но мне наплевать.
Спустя какое-то время к нам выходит тот самый доктор в белом халате, которого однажды я видел на нашей стоянке.
Высокий, статный и привлекательный, насколько я могу судить со своей мужской точки зрения, он никого и ничего не видит, кроме своей жены.
Он даже не замечает нас и тут же идет к ней, обнимает, целует в губы, причём я ни разу не видел, чтобы беременную женщину так страстно целовали. Обычно мужчины слегка опасаются этого состояния, но доктор Ткаченко буквально сжирает губы своей супруги, несмотря на то что они наверняка с утра виделись.
Вот это сила любви и желания! Он гладит её по животу, потом смотрит в глаза. Нам с Виолеттой даже немного неловко. Мы переглядываемся.
Затем наконец-то — мне кажется, проходит минут десять, не меньше — он поворачивается к нам.
— Добрый день, чем могу быть полезен?
— Доктор, скажите, я умру? — Встает к нему моя хоровичка и, бледная как смерть, подаёт результаты УЗИ.
Вот бывает же такое. Такая мужественная, стойкая, сильная, а тут совсем расклеилась.
Хватаю своего лучшего педагога за плечо, обнимаю, прижимаю, не даю отлепиться.
Ткаченко читает заключение. Не думаю, что он в этом разбирается. У него совершенно другой профиль, но обычно врачи знают друг друга, и он может посоветовать хорошего гинеколога, маммолога и так далее.
— Значит так, прежде всего нам нужно прямо сейчас сделать тонкоигольную аспирационную биопсию под УЗИ-контролем. Её результат и покажет нам, как действовать дальше. Но я не думаю, что вам стоит так сильно переживать. Здесь написано: «эхоскопически нельзя исключить фиброаденому». Аппаратура сейчас очень хорошая, клинику вы посетили достаточно неплохую, исследование у нас будет максимально точным. А фиброаденома — это добро! Но нужно сделать, как я сказал. Всё понятно?