Киваю, подтверждая. Поджав губы и вздохнув, стоящий прямо передо мной Марат всё понимает.
Он умный, он же директор. Мы так и сверлим друг друга глазами. Между нами происходит немой диалог, который толкает меня сделать окончательный выбор. Я очень сильно его люблю.
И, честно говоря, немного подумав, я бы всё равно выбрала его. Их…
Бывают такие чувства, что невозможно описать словами. Они сбивают тебя с ног, как гигантская волна цунами. И тогда, даже если твой партнер предложит прыгнуть с парашютом, ты шагнёшь в пустоту, потому что ему этого очень хочется, он давно мечтал, и неважно, что маме это не нравится.
Набрав воздуха с каким-то практически истеричным придыханием, я встаю с кровати и беру Алёнку за руку. Мы делаем несколько шагов, и второй рукой я беру ладонь Султанова.
— Пойдёмте поедим.
— Уверена?
Я благодарна ему за этот вопрос, за то, что ему не всё равно, что я поссорилась с мамой. Я вижу: для него важны мои чувства.
— Позже поговорю с ней.
Теперь он кивает в ответ. Это тяжело, но мы семья. И неважно, женаты мы или нет.
— Мама, я хочу медовик. Я видела там, на стеклянной полочке!
— Слушай, ты у нас, оказывается, сладкоежка! То сочник, то пирожное! — Сжимаю ручонку дочурки сильнее.
А Султанов добавляет, что в детстве так любил шоколадные конфеты, что воровал их у соседей. Не могу сдержать смеха.
— Чему ты учишь дочку?
В коридоре ждём, пока наш папа закроет дверь и вместе мы отправимся к лифту.
— Алёнка, так делать нельзя, но я тоже любил сладости. А потом лечил зубы. Большим таким сверлом.
— Ой, не! — наивно кривится она, по-детски испугавшись. — Однажды я уже была у зубного врача. И мама меня обманула. Она сказала, что он просто посмотрит, и всё. А он! Представляешь, пап, он засунул мне руку в рот, схватился за мой зуб и вырвал его! Бамс — и всё!
— Какая коварная у нас мама!
Теперь мы смеёмся вместе с Султановым. Он кладёт мне руку на талию, и втроём мы движемся к лифту.
Глава 50
После столовой мои отправляются в бассейн, куда мне по понятным причинам пока ещё ходить нежелательно. И я решаю прогуляться на свежем воздухе. В сосновом лесу всегда по-особенному торжественно, как будто в храме, поэтому я выхожу за территорию санатория и наслаждаюсь свежим, тёплым, густым запахом смолы. Под ногами тихо хрустит хвоя. Со всех сторон меня окружают красноватые стволы, и лишь кое-где мелькают бледные полосатые березки.
Я уже успокоилась в отношении мамы, решила вечерком набрать её, постараться помириться. А потом, когда вернёмся из санатория, мы вместе с Маратом и Алёнкой навестим её дома. Купим её любимых корзинок со взбитыми сливками и напросимся на чай. Уверена, когда она увидит, как замечательно ладят отец и дочь, её сердце растает. Поднимаю голову к небу, наслаждаясь густыми белыми облаками. У нас всё обязательно получится. Мы справимся.
— Я вначале забить на тебя хотел! — звучит за спиной.
Вздрагиваю. Снова пребывая в своей эйфории, я забыла, что где-то здесь бродит Родион. Он же с нами поехал. Он же здесь ради нас.
Непроизвольно прикрываю рукой живот. Мало ли что этому обиженному влюбленному придёт в голову. Я ему благодарна за наши совместные минуты, но кто виноват, что я всю жизнь люблю другого?
Родион выглядит плохо. Весь какой-то помятый, как будто с похмелья. И разит от него за километр.
— Ещё эта твоя подружка придурочная со своей змеей. Мне снимок делали, думал, она мне рёбра поломала или кровоизлияние какое устроила. Я, так и быть, заявление писать не стал. Но ты с ней не общайся, она явно больная.
Не хочу на него смотреть. Мне тепреь любой мужчина кажется чем-то чужим и враждебным.
— Я не слышала, как ты подошёл. Мне идти надо, меня Алёна ждёт.
— Даже маме своей позвонил, посоветоваться. Она у меня женщина грамотная. А ты ей нравилась, она о музыкальной невестке мечтала, хотя и о рукастой тоже, думала, ты нам на даче помогать будешь. Ну ради меня стараться станешь. Она собиралась научить тебя всему. Опыт передать, чтобы ты потом Алёнке и нашим двум детям, её внукам.
Двум?! Он что, серьёзно?! А Родион с меня глаз не сводит и продолжает:
— Помидоры подвязывать, картошку окучивать. И дочке свежий воздух только на пользу. — Он вытирает нос рукавом заношенной рубашки. — Мы же так подходили друг другу. А ты дурой оказалась.
Чуть не плачет. Ему обидно. Мне бы тоже было обидно. Да мне и было. Семь лет назад… И знаю я, что никакие слова Родиону сейчас не помогут. Время нужно и девушку другую. Которая будет так же, как и он, любить гамак и местную речку. А я на море хочу. Я в реке вообще практически никогда не купаюсь. Грязная она и мелкая. Не моё.